Твердая порода - [39]

— Теперь тебя только мастером назначить, Сапарбай! — сказал он и укрылся с головой.

«Утром рассчитаюсь с Райсахан и поблагодарю ее, — думал Сапарбай. — А что ей сказать о Райхане? Ой, Райсахан, не получилось же, не удалось! Не смог я привезти свою Райхану, не смог показать тебе, какая она красивая, хорошая! Нет, не Суенбай, а во всем виноват я! Я сам темный, овечья голова!..»

16

Бригада Зубаирова на Язтургайской площади прошла тысячу метров. Такому скорому и неожиданному успеху, достижению этой глубины без особых осложнений боялись верить и начальство, и геологи, и буровики, и даже сам Зубаиров. Плетущаяся в хвосте бригада вдруг вышла по конторе в передовые! Имя Зубаирова стало упоминаться в местных газетах и по радио. Потом несколько раз похвалили вахты Сергея Саакяна и Тин-Тиныча, а однажды привели в качестве хорошего примера лично Кадермата.

То, что бригада Зубаирова вырвалась вперед, буровики других бригад объясняли по-своему. Директор, дескать, просто подарил бригаде Зубаирова Язтургайскую площадь, и справедливо — не вечно же человеку положен ад, он должен побывать и в раю.

Действительно ли зубаировцы попали на хорошую площадь или это только временное везение — геологи не спешили сказать последнее слово. Предварительные исследования площади были противоречивыми. Полевая разведка, например, изучив верхнюю земную кору, предположила: «Площадь должна быть продуктивной, она скорее всего — продолжение Ромашкинского месторождения».

Потом приехала геофизическая разведка, чтобы определить строение горных пород. Гравиметрическим способом, очень чуткими приборами, геофизики исследовали залегание пласта под землей и установили, что здесь нефти нет. Если даже и есть, сказали они, то ее запасы не имеют промышленного значения и недостаточны даже для покрытия затрат на бурение.

Применили магнитометрический способ. Специальная сложная аппаратура, способная видеть сквозь семь слоев земли, показала, что на большой глубине магнитные массы не одинаковы. Значит, нефть должна быть! А вот сейсмический прибор повел себя странно. Этот метод, основанный на изучении недр с помощью искусственных взрывов и фиксирования силы отражения толчков, засвидетельствовал: наличие нефти сомнительно. Большие надежды, возлагались на электрические поиски. Геофизики несколько раз проверяли, как породы пропускают ток, и сказали: «Нефть есть!»

Исходя из этих противоречивых сведений, геологам предстояло решить главный вопрос: бурить или не бурить дальше Язтургайскую площадь. Это было ответственным дедом, не пустячным — бурение только одной скважины стоило миллионы рублей. Миллионы эти суммарно выражали огромные затраты человеческого труда, электроэнергии, расходы на дефицитные материалы и эксплуатацию дорогостоящих машин. И для решения вопроса «бурить или не бурить» нужны были не только знания, но и опыт и какая-то внутренняя интуиция и чуткость специалистов.

Геологическая карта Язтургайской площади была наконец составлена. И хотя разрезы подземных пластов обрели четкие графические контуры, ответить на коренной вопрос — есть тут нефть или нет? — должны были вот эти буровики, которые вели самую достоверную разведку недр путем бурения глубокой скважины. Причем геологов особенно интересовали подлинные границы Ромашкинского месторождения.

Полученные при бурении образцы пород, вымытый из-под бура наверх шлам и спущенные в скважину геофизические приборы подтверждали правильность составления технического наряда. Земные пласты тут были неоднородными. Твердые и мягкие породы чередовались. Наверх извлекались то глина, то камень, то известь, а на глубине триста метров был обнаружен неспелый угольный пласт.

Но характерным и тревожным было то, что все еще не попадались предсказанные геологами подземные пустоты и газовые конденсаты. Это обстоятельство постоянно держало буровиков в напряжении. Достигнутая тысяча метров составляла лишь половину проектной глубины. Привыкшая бурить скважины с постоянными трудностями и неожиданными осложнениями, бригада Зубаирова все еще не верила, что дела у них, извечных мучеников, идут гладко. Буровики ждали скорых перемен.

Эти дни наступили.

Сергей Саакян со своей вахтой бурил последний час. Измучившись в начале смены с твердой породой, Сергей вдруг почувствовал, как бур вошел в мягкую среду. Он прибавил давление, чтобы хоть немного нагнать метры. За семь часов его вахта прошла только четыре метра. Четыре! Позор. И вообще за последнюю декаду люди Сергея добились не очень многого. Как назло, на их вахту всегда приходился твердый слой и много рабочего времени тратилось на подъем труб и смену износившихся долот. Поэтому его, ученика самого Ибрагима-заде, догнала вахта Кадермата, стала наступать на пятки и вахта Тин-Тиныча…

— Быстрее, ребята, быстрее! — погонял своих буровиков Сергей. — Чуете, нога наступила на мягкое!

Поднимая и опуская тормозной рычаг, Сергей осторожно щупает забой. За семь лет работы он научился через дрожь этих рычагов чувствовать горную породу на глубине сотен метров и правильно ее оценивать. Вот бур прошел указанный в техническом наряде булыжный пласт, дошел до мелкого кварца. Буровики называют его «тихим слоем». Но иногда даже и «тихий» показывает свой нрав… Может, прекратить бурение с глиной и переходить на воду?