Твердая порода - [40]

Разве Сергею не приходилось, не возясь с глиной, проходить такие пласты только на воде? Приходилось. Сейчас есть бригады, которые всю скважину бурят только водой. Глина вышла из моды, скорость бурения повысилась вдвое.

— Да ничего не случится! — решил Сергей и, радуясь тому, что бур входит в пласт, как в воск, нажал на него посильнее. Иногда недельное бурение твердых пород компенсируется вот такими считанными минутами.

Непривычная скорость бурения встревожила Мутгарая. «Не к добру», — с особой осторожностью подумал он. Стараясь прокричать гул буровой, крикнул!:

— Не забывайся!

— Давай, давай.

Сергей был очень самолюбивым человеком и не терпел плестись сзади. Если начинали обгонять Саакяна, он лишался сна и аппетита. И чего только не делал на первых порах, чтобы вернуть первенство!

В целях экономии времени он даже перестал осматривать перед началом работы буровое оборудование. А однажды был уличен в сокрытии опытных буров. На бригадном собрании Сергей не хотел признать свою вину. «Я же не продал их! И не бурил скважину для соседей!» — кричал он. На этом собрании резко выступил против Сергея Валентин. Оказывается, Саакян крепко подвел Тин-Тиныча. В обиход вошло, что при сдаче вахты буровики стараются не терять времени и принимают буровую под честное слово. Пришел на вахту Тин-Тиныч, спрашивает Саакяна: «Все в порядке?» — «Все на месте», — ответил Сергей. Но не успели даже остыть его следы, как Валентин почувствовал, что тормоз работает плохо. Посмотрел, — а ленты износились до бандажа, не держали. Сергей, решившись на легкую добычу метров за счет товарищей, был вынужден признать вину и покаяться.

После того собрания Саакян уже никогда не подводил сменщиков, к смене вахты подготовит инструмент, осмотрит оборудование, почистит буровую — пожалуйста, начинай бурить!

Да, изменился Сергей, но не настолько, чтобы уступить первенство другим. В соревновании он был все так же ревнив.

Если какая-либо вахта пробурит больше его на пару метров, Сергей выходит из себя, с горячностью кавказца бросит на землю шапку и начинает кричать на своих помощников:

— Тюхи вы, мямли! Люди могут, а вы нет!

А сегодня бур попал в полый пласт и, как бешеный, шел вниз. Это заставило Сергея забыть обо всем. Он бурил с яростью, жадно, не чуя опасности. А она притаилась в забое.

Когда прибыла вахта Кадермата, буровая молчала. Обхватив руками голову, Сергей спускался с мостика.

— Мастер не приехал? — спросил он хриплым голосом.

— Что случилось?

— Прихват. Инструмент в забое.

— Эх ты, метрогон!..

Несколько часов Кадермат и Саакян бились, стараясь освободить инструмент, прихваченный на глубине одного километра. Пытались вытянуть трубы лебедкой, провернуть их ротором. Колонна под землей даже не шелохнулась.

— Да, Сергей, братец, здорово ты сел, — сказал Кадермат, дрожащими пальцами доставая папиросу. — Рекордист…

Услышав по телефону об аварии, Зубаиров немедленно вернулся из конторы.

— Эх, ребята, загубили вы нашу скважину!..

Схватив новые, ненадеванные рукавицы, Зубаиров вошел в буровую, поднялся на платформу и взял рычаги на себя. Вертел ротор то в одну, то в другую сторону, пытался шевелить трубы, потом выгнал всех и стал вырывать инструмент. Со стоном гнулась сорокаметровая вышка, толстые стальные тросы, охватившие концы труб, натянулись до предела, однако порода не отпускала жертву.

— Не ожидал я такого от тебя, Саакян, — Зубаиров бросил рычаги. — Узнал бы Ибрагим-заде…

— Причина аварии ясна, — сказал Кадермат нарочито спокойным голосом, чтоб успокоить всех. — Рыхлый пласт завалился и прихватил колонну с инструментом.

— Верно. Пласт завалился, прихватил, — Зубаиров остро взглянул на Кадермата, предчувствуя, куда тот повернет разговор. — В журнал можно записать так. Но причина обвала в том, что Саакян не применил глинистого раствора!

— Нет, раствор не всегда может спасти скважину от завала, посмотри на соседей: бригада Нелина всю скважину пробурила водой, а Габдуллин сидел на аварии, хотя и применял раствор.

Зубаиров начал говорить о том, что, конечно, скоростное бурение водой дело новое, интересное. Дешево, бесхлопотно, можно сказать, прогрессивно. При уместном применении вода дает отличные результаты. Однако «тихий слой» надежнее проходить раствором. Тоже практика.

— Саакян это знает не хуже тебя, мастер, но все решает момент.

— Раствор, друг Кадермат, используется не только для верчения бура, но одновременно служит и материалом, который смазывает и укрепляет ствол скважины.

— Ты, Зубаиров, не читай мне букваря. Я его еще до войны прочел. Знаю, что такое раствор. Но я о другом — сейчас не время виноватых искать! Ты лучше скажи, что будем делать? Какой у нас есть выход? И если уж я, Кадермат Имамутдинов…

Кадермат не договаривает, но Зубаиров прекрасно понимает: если уж он не смог сладить — дело дрянь. Тогда вообще нечего возиться. В бригаде не было другого человека, умеющего столь быстро, как Имамутдинов, ликвидировать аварии. Однажды на Икской площади во время подъема инструмента вдруг сорвался замок элеватора, который удерживал многотонную колонну труб, и она упала обратно в скважину. Дело казалось безнадежным. Однако Имамутдинов тут же спустил в скважину новую трубу и каким-то чудом нащупал резьбу. Это было все равно что засунуть руки в мешок и вдеть там нитку в иголку. Кадермат завернул трубу и поднял колонну. Зубаиров никогда не видел, чтобы кому-нибудь удавалось так легко справиться со столь сложной аварией. В Баку, бывало, возились самое малое полмесяца. А тут за полчаса!