Твербуль, или Логово вымысла - [87]
- Ты чем недоволен, товарищ? - начальственно крикнул, как отвечающий за советский период литературы, Фадеев.
- Да доволен, доволен я, - задрал вверх подбородок Платонов. - Диссертации обо мне сейчас пишут. - В голосе постоянного жителя институтского двора, обращенном к литературному генсеку, чувствовалась некоторая дерзость. По Фадееву, по его сочинениям никто никаких диссертаций уже давно не писал.
- Попишут, попишут и перестанут, - подбодрил товарища Фадеев. - Ордерок-то тебе на жительство в этом доме кто выдал? Вот, то-то, Союз писателей. Союза бы и держался, а не колебался вместе с ренегатами. У нас с тобой при любых режимах место в энциклопедии обеспечено.
К этому моменту Колумб Замоскворечья наконец-то справился с плохо управляемым креслом. Халат был запахнут, взгляд канонически устремлен вдаль навстречу новому зрителю. Из-под кресла шел парок, схожий с тем, что обычно сочится из-под космической ракеты. Но классик что-то нервничал. Долгие проводы - лишние слезы, надо было брать инициативу в собственные руки.
- Что, Александр Николаевич, прощаемся? Спасибо за поддержку. Я понимаю, что вам надо торопиться, время к шести часам, сейчас пойдет в Малый театр зритель, а вас на месте не окажется. - Вот так я громко сказала, краем глаза, тем не менее, наблюдая, как другие бронзовые статуи исчезали на бреющим полете за домами. Сейчас и я буду свободной и помчусь, будто устанавливая рекорд скорости.
- Ой, милочка, - обратился ко мне старейший русский драматург, - вы бы проводили меня до театра, я боюсь, что дорогу не найду, да и кресло мое немножко расшаталось. Я Москву другой знал, мне бы сейчас рысачка какого-нибудь, а тут ездят эти таратайки на четырех колесах, воняют какой-то гадостью. Я к такому транспорту и приблизиться боюсь. - Классик немножко брюзжал. - Фонтан на Театральной площади снесли, вместо него поставили бородатого мужика из камня, какого-то немца, а возле Большого театра целый день шум и гам, железом стучат. Воруют, небось, поэтому такой большой ремонт затеяли. При царе воровали, при Временном правительстве. Сталин от воровства отучал, а умер - опять начали воровать. Говорят, и министры сейчас воруют?
Предложение знаменитого драматурга проводить его до Малого театра было очень некстати и даже опасно. Мне надо было беречь полетные силы, а тут непредвиденный маршрут. На сколько часов еще отпущено лётной возможности? Хватит ли, чтобы долететь до клуба, где мы сегодня с Саней даем спектакль?
Часто, именно в день защиты диплома, выпускники Лита утрачивают волшебную возможность летать. Не все оказываются, даже подававшие надежду, подлинными поэтами и писателями. Сколько девушек, когда-то якобы желавших стать переводчицами художественной литературы с английского, французского или испанского языков, становились переводчицами в зарубежных фирмах или оказываются замужем за иностранцами, потому что втайне хотели именно этого. А может быть, Литературный институт готовит именно переводчиц для зарубежных фирм и жен для богатых иностранных мужей? Сколько "выдающихся" по институтским меркам поэтов оказывается редакторами на телевидении или помощниками депутатов Госдумы, оттого что знали: там платят больше. Как-то очень быстро голуби и голубки превращаются в сонных сов и домашних кочетов. Эти-то сразу лишаются дара полетов.
Но делать было нечего, пришлось лететь парой и, главное, не торопясь, учитывая престарелый возраст и наличие кресла, с которым драматург никак не хотел расстаться. Как я волновалась, не покинет ли меня мое воздушное умение! Словно летчик Чкалов во время рекордного перелета через полюс: хватит бензина или нет?
С большим интересом драматург рассматривал проносящийся внизу совсем новый для него город. Вот что значит опытный наблюдатель! Он заметил все: и электрические огни, заливавшие улицы - летели мы по прямой, наискосок, как бы от памятника Герцена к месту, где стоит памятник Островскому - и очень расширившуюся Тверскую, и памятник Юрию Долгорукому, который поставили после войны, напротив него дом генерал-губернатора. Сейчас дом превратился в мэрию. Тут классик опять запыхтел:
- Зачем эти новые слова, мэр, мэр! Третьяков был городским головой, а с городом управлялся. Никаких транспортных пробок у него не случалось, москвичам галерею подарил. - Дальше классик, обнаружив, что дом генерал-губернатора приподнят на два этажа, спросил: куда дели прежний советский герб, который он видел во время прежних вылетов. Кажется, его Виктор Розов на свою премьеру приглашал. Я хотела, было, спросить, как он там, в своем бессмертии, Виктор Сергеевич, но постеснялась. Во время полета старый драматург был также очень говорлив. Видимо, наскучался в своем бронзовом молчании. Сокрушался по поводу реставрации Большого театра: "Ой, какое воровство! Какой откат!" - "А вы откуда, дедушка, - сфамильярничала тут я, - знаете это новое русское слово?" - "Да пока на холодном кресле сидишь, столько услышишь. Я ведь на бойком месте сижу. То в театр входит какой-нибудь бандюк с подружкой и слышишь, как он ей талдычит: откат, откат. То идет министр с женой в соболях или с женой, которую специально для маскировки в затрапезу одели, и тоже слышишь: откат, откат. Это ведь было всегда, только вы сейчас слово такое нейтральное придумали. А у нас с лексикой было определеннее - 'взятка'". Действительно, подумала я, этому глазастому деду с его парадного места напротив Большого театра очень все хорошо видно, а при жизни драматург был, как уже сказано, человеком наблюдательным и кое-что соображал в экономике, недаром и "Банкрот" написал, и "Бешеные деньги", и в "Женитьбе Белугина" экономические вопросы ставились довольно резко. Если бы он ожил, подумала я, и пошел бы, наверное, к Степашину на прием, рассказал, многое бы для бюджета стало более определенным.
Литературно-художественный и общественно-политический ежемесячный журнал«Наш современник», 2005 № 02.
Сергей Есин — автор нескольких прозаических книг. Его произведения публиковались в журналах «Знамя». «Октябрь», «Дружба народов», «Юность», в еженедельнике «Литературная Россия» и хорошо известны читателю.В повестях и рассказах, составивших новую книгу, С. Есин продолжает исследовать характеры современников, ставит сложные вечные вопросы: для чего я живу? Что полезного сделал на земле? Утверждая нравственную чистоту советского человека, писатель нетерпим к любым проявлениям зла. Он обличает равнодушие, карьеризм, потребительскую психологию, стяжательство.Проблема социальной ответственности человека перед обществом, перед собой, его гражданская честность — в центре внимания писателя.
Литературно-художественный и общественно-политический ежемесячный журнал«Наш современник», 2005 № 01.
«Имитатор» – самый известный роман Сергея Есина. Это история бездари, тихо серфингующей на тихих волнах, и вдруг поднятой волной времени на самый гребень. История того, как посредственный художник, знающий, что он – посредственность, ощущает себя в числе первых. Дорога к славе – это писание портретов крупных чиновников и интриганство... В результате фальшивая репутация «мастера».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Переписка двух известных писателей Сергея Есина и Семена Резника началась в 2011 году и оборвалась внезапной смертью Сергея Есина в декабре 2017-го. Сергей Николаевич Есин, профессор и многолетний ректор Литературного института им. А. М. Горького, прозаик и литературовед, автор романов «Имитатор», «Гладиатор», «Марбург», «Маркиз», «Твербуль» и многих других художественных произведений, а также знаменитых «Дневников», издававшихся много лет отдельными томами-ежегодниками. Семен Ефимович Резник, писатель и историк, редактор серии ЖЗЛ, а после иммиграции в США — редактор и литературный сотрудник «Голоса Америки» и журнала «Америка», автор более двадцати книг.
Данная книга представляет собой сборник рассуждений на различные жизненные темы. В ней через слова (стихи и прозу) выражены чувства, глубокие переживания и эмоции. Это дневник души, в котором описано всё, что обычно скрыто от посторонних. Книга будет интересна людям, которые хотят увидеть реальную жизнь и мысли простого человека. Дочитав «Записки» до конца, каждый сделает свои выводы, каждый поймёт её по-своему, сможет сам прочувствовать один значительный отрезок жизни лирического героя.
В сборник «Долгая память» вошли повести и рассказы Елены Зелинской, написанные в разное время, в разном стиле – здесь и заметки паломника, и художественная проза, и гастрономический туризм. Что их объединяет? Честная позиция автора, который называет все своими именами, журналистские подробности и легкая ирония. Придуманные и непридуманные истории часто говорят об одном – о том, что в основе жизни – христианские ценности.
«Так как я был непосредственным участником произошедших событий, долг перед умершим другом заставляет меня взяться за написание этих строк… В самом конце прошлого года от кровоизлияния в мозг скончался Александр Евгеньевич Долматов — самый гениальный писатель нашего времени, человек странной и парадоксальной творческой судьбы…».
Автор ничего не придумывает, он описывает ту реальность, которая окружает каждого из нас. Его взгляд по-журналистски пристален, но это прозаические произведения. Есть характеры, есть судьбы, есть явления. Сквозная тема настоящего сборника рассказов – поиск смысла человеческого существования в современном мире, беспокойство и тревога за происходящее в душе.
Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.
Как зародилось и обрело силу, наука техникой, тактикой и стратегии на войне?Книга Квон-Кхим-Го, захватывает корень возникновения и смысл единой тщетной борьбы Хо-с-рек!Сценарий переполнен закономерностью жизни королей, их воли и влияния, причины раздора борьбы добра и зла.Чуткая любовь к родине, уважение к простым людям, отвага и бесстрашие, верная взаимная любовь, дают большее – жить для людей.Боевое искусство Хо-с-рек, находит последователей с чистыми помыслами, жизнью бесстрашия, не отворачиваясь от причин.Сценарий не подтверждён, но похожи мотивы.Ничего не бывает просто так, огонёк непрестанно зовёт.Нет ничего выше доблести, множить добро.