Повествование места.
"Толпой нахлынули воспоминания,
Отрывки из прочитанных романов,
Покойники смешалися с живыми,
И так всё перепуталось, что я
И сам не рад, что всё это затея
Михаил Кузмин.
Ну кто же ожидал, что свой новый роман "Твербуль, или Логово вымысла" Сергей Есин отдаст в "Российский Колокол"? Вместо привычных "Нового мира", "Октября", "Дружбы народов" или "Знамени", как бывало, наш автор передал новое сочинение в журнал "начинающих". Здесь, наверное, была своя стратегия: кому как не председателю секции прозы Московского отде-ления Союза писателей поддерживать московский журнал? Но, думается, главным стало все-таки то, что из номера в номер на протяжении по-лутора лет "Российский Колокол" печатает Дневники С. Есина. Здесь необходимо отметить, что после 13 лет, проведенных С. Есиным в должности ректора Литературного института, он, в соответствии с квотой федерального закона, закончил свою деятельность как ректор и стал заведовать кафедрой Литературного мастерства здесь же, в ин-ституте, и дневники-то его носят не простое название - "дневники ректора". Может быть, Есин пишет и не совсем дневники, а скорее, как уже написал один исследователь, "поденные записки". Но в них существует какая-то удивительная магия и страсть, что позволило од-ному из крупнейших российских издательств выпустить с промежутком в три года два тома этих сочинений. Можно только удивляться: при жизни. Но вернемся к роману.
Как он там называется? "Твербуль", а как раз на Тверском бульваре, на Твербуле, как говорили старые москвичи, и расположен Литературный институт. Теперь понятно, о чем роман. Есин, опытный романист, много пишущий об интеллигенции, создал роман "вокруг себя", про писателей, про романтические окрестности Литинститута, о былых его обитателях и даже тенях.
А о чем в своих дневниках пишет Сергей Есин? Да почти о том же, что и в романе. Но это как бы взгляд с другой стороны, другое дело - роман, у раковины, как известно, две створки.
Итак "Логово вымысла" -роман о Литинституте и дневник его ректора за 2005-й год. Кстати не лишено основания подозрение, что героиня романа иногда подсматривала в дневники автора. Именно в это время, а точнее 17 июля 2005 года была написана, как следует из того же дневника, первая страница нового романа. Заголовок у романа тогда был другой - "Писательница".
От редакции
Каблуки цок, цок, цок... Это - я. И я зла как чёрт!
Мне необходимо изжить свою обиду. Гнев закипает где-то в животе, под желудком, потом поднимается и стоит под сердцем, достигая плеч и томя предплечья. Я знаю по опыту своей достаточно уже длинной жизни, как несозидателен гнев, ему не следует поддаваться, голова должна быть ясной и сознание холодным. Я знаю, что не надо никому мстить, кара придет сама и без моего призыва, потому что есть высшая справедливость. Я - под ней, под чьей-то оберегающей меня дланью. Что бы ни случилось, потом станет лучше. В небе кто-то держит надо мной руку и охраняет. Не надо в своем воображении вызывать из памяти лица врагов и сосредоточивать на них жесткое внимание, которое не так-то уж и безвредно. Я стараюсь не иметь врагов, по возможности не держу ни на кого гнева, я знаю, как трагически продуктивен бывает даже праведный гнев. Я не хочу брать на себя греха, я мирюсь со своими врагами. Я прощаю им, но ничего не забываю. По восточному календарю я тигр, по зодиаку стрелец, - чувствуете, какая взрывоопасная смесь? У меня есть лишь одна возможность отомстить, слова бурлят в моей груди, я боюсь расплескать и выпустить их наружу. Но что я могу поделать - я слаба. Все происходит помимо меня...
Глава первая. Лит с птичьего полета.
Выходя из метро на Пушкинской площади и видя Большую Бронную всю запруженной припаркованными с двух сторон машинами, чьи задницы и морды въехали прямо на тротуары, я опять ничего не могу с собой поделать - я взмываю. Силой воображения. Я взмываю не как голубка, даже не как ласточка, а невидимкой, как лист, уносимый незаметно для глаз сильным порывом ветра. Что-то подобное, кажется, было написано про листок, который оторвался от ветки родимой и теперь мечется по волнам воздушного океана? Ничего, у талантливого человека всякое лыко идет в строку, сойдет. В моей писанине вообще будет много разных литературных реминисценций, здесь уж не на кого грешить: я писательница - в эпоху постмодернизма! Сразу предупреждаю: в профессии моей не должно казаться ничего неожиданного, я мечтала о ней с детства и, похоже, я ею овладела, по крайней мере, с точки зрения официального и плебейского понимания. Сегодня я получаю диплом, где кое-что в этом роде будет подтверждено. Хотя разве можно получить диплом писателя? Во всяком случае, я закончила самое странное в мире учебное заведение, профессора и педагоги которого уверены, что готовят писателей. Но опять "хотя": в дипломе обозначается несколько иная специальность - литературный работник. Работник - как близко слову "раб".
Сколько так называемых писателей уже наготовили эти монстры учености и самомнения! По стенам в коридорах нашего тайного сумасшедшего дома для талантливых и менее талантливых психов висят портреты. На них со снулыми лицами - разные дядьки, которые считаются классиками литературы. Как говорят иногда мои веселые и бесшабашные клиенты, хер с ними. Мы-то пойдем другой дорогой! Ничего, когда-нибудь и мой портрет повесят на этих стенах, выкрашенных унылой, как дерьмо младенца, краской. Я буду представлена на нем кутающейся, как старуха Ахматова, в шелка и шали, и изображать гениальность. Жалко только, что у меня не такой, как у классической старухи, нос, напоминающий клюв попугая. Ничего, поклонники и литературоведы придумают что-нибудь и про мой, самый обычный, без горбинки, но вполне милый калужский носик. И с этим носиком всем придется смириться, и тоже назвать его как-нибудь благородно, да и вообще оснастить мою биографию кое-какими легендами и сказками. Но я и сама хорошая сказочница, держитесь!
