Твербуль, или Логово вымысла - [81]
- Не другой, - тихо сказала я, но значительно, как и положено в театре. - Кузмина играет женщина.
- Как Сара Бернар или Алла Демидова Гамлета?..
На этих словах я услышала треск и топот на лестнице. Это шло подкрепление, душа моя возликовала.
Естественно, в "верхнем" мире все шло по-старому: мелкие придирки, одна дама - оппонент начала про христианскую идею и безнравственность, но я почувствовала, что давление вроде ослабевает. Наверху, тоже не без предчувствия, догадались, что ситуацию не надо загонять глубоко. Про моих "гостей", конечно, не предполагали, но наверняка заработала бюрократическая интуиция. Такая бойкая девочка, как я, могла и в Федеральное агентство по надзору за образованием написать, и какие-нибудь другие каверзы сотворить. Ум писателя, даже маленького, подозрителен и подл, а какая зато фантазия! А вдруг у этой "красотки по 300 долларов за ночь" есть какой-нибудь поклонник из администрации, скажем, президента? Это было, конечно, все не так, но я моделирую чужое сознание.
Гости влетали в дверь по старшинству, вернее в соответствии с иерархией. Первым появилось огромное кресло. Сорванное с постамента у Малого театра, дымясь, как космический корабль, кресло порыскало равновесие и приземлилось прямо в центр зала, по оси с бюстом Горькому.
Другая часть защиты моего диплома, условно говоря, "верхняя", надводная часть тем временем шла своим чередом. Никто из присутствующих ничего не замечал. Я по-прежнему, половина моего "я" находилась на своем месте среди условно живых и выслушивала критику. Если бы кто-нибудь в президиуме в прошлой жизни был собакой, то наверняка почувствовал бы внедрение чужой среды, но все, видимо, раньше были львами, тиграми и крокодилами. Чехов, великий русский писатель, никогда не ошибался. Никто ничего так и не чувствовал.
Потом в зал, в зону "нижнего действия", вслед за влетевшим, как космический корабль, креслом, степенно вошла бронзовая, но как живая, скульптура Александра Николаевича Островского. В дверь вслед за ним попытался протиснуться кто-то из героев его пьес, то ли Глумов, то ли старая дама, твердящая о людях с пёсьями головами, но великий драматург грозно цикнул, и вся эта самодеятельность превратилось в прах. При этом, как мне показалось, маскируя происходящее в нижнем мире, декан заочного отделения Зоя Михайловна Кочеткова демонстративно хлопнула дверью. Звуки слились. Может быть, только она о чем-то догадалась? Драматург степенно опустился в кресла, подоткнул под себя полы халата, закинул ногу на ногу. Присутствующие писатели второго, подчиненного ряда немедленно стушевались, потеряли свой объем и в виде силуэтов, которые иногда умельцы вырезают на улице из черной фотографической бумаги, церемонно, словно придворные в тронном зале, расположились по обе стороны от кресла. Как писателей тянет к монархизму! Все стало напоминать дворцовый зал, но вместо орла или другой эмблемы царил гипсовый бюст Горького.
Потом, наподобие морской торпеды или низко, параллельно земле стремящейся ракеты класса "земля-земля" в дверь горизонтально влетел памятник Гоголю. Тот, другой, уже советского бронзового производства с Гоголевского бульвара. Я успела подумать: хорошо, что прилетел без гранитного постамента с надписью "Н.В. Гоголю от правительств Советского Союза". Лестница бы обвалилась. Правительство сгнило и забылось, а Гоголь тут как тут, как живой.
Николай Васильевич был мил и даже галантен. Раскланялся и посетовал, что в такое общество явился в бронзовом плаще, а не в голубых панталонах и пестром жилете, как он любил хаживать в юности. Но ведь национальная известность - это вечная юность. Театрально и фатовато облокотившись, даже несколько фривольно, на спинку кресла великого драматурга, глава натуральной школы стал бочком к публике. Возможно, своим внутренним взором он увидел "ненатуральность" происходящего, картина сия показалась ему фантастической, и классик гадливо отвернулся. Почему надо защищать то, что защиты не требует? А может быть, он начал прислушиваться к грохоту, который раздавался снизу, от лестницы.
Я тоже тревожно прислушалась. Так и есть, Александр Фадеев, памятник которому стоит на улице Александра Невского напротив Дворца пионеров и рядом с домом бывших ЦК-овских служащих, где проживает нынче профессор Лев Иванович Скворцов! Не подвел! Фадеев прискакал на боевом коне. Здесь у меня сразу мелькнула мысль. Вот и включай в памятник средство передвижения. Хорошо, что не позвала Юрия Долгорукова от Моссовета, называемого ныне на западный лад мэрией, или Юрия Никулина от цирка на Цветном бульваре. Один мог приехать на бронзовой кобыле, переделанной по деликатному указанию Сталина при помощи сварки ко дню открытия в жеребца, другой; Никулин - на своем бронзовом автомобиле, в котором любят сниматься дети.
Фадеев, как известно, вообще был человеком красивым, а тут соскучился по руководству и командам. Влетев верхом в зал, он поднял на дыбы горячего бронзового коня и крикнул:
- Кто у вас, товарищи писатели, за старшего?
Откуда-то из придворного полукружья писательского строя деликатно раздалось:
Литературно-художественный и общественно-политический ежемесячный журнал«Наш современник», 2005 № 02.
Сергей Есин — автор нескольких прозаических книг. Его произведения публиковались в журналах «Знамя». «Октябрь», «Дружба народов», «Юность», в еженедельнике «Литературная Россия» и хорошо известны читателю.В повестях и рассказах, составивших новую книгу, С. Есин продолжает исследовать характеры современников, ставит сложные вечные вопросы: для чего я живу? Что полезного сделал на земле? Утверждая нравственную чистоту советского человека, писатель нетерпим к любым проявлениям зла. Он обличает равнодушие, карьеризм, потребительскую психологию, стяжательство.Проблема социальной ответственности человека перед обществом, перед собой, его гражданская честность — в центре внимания писателя.
Литературно-художественный и общественно-политический ежемесячный журнал«Наш современник», 2005 № 01.
«Имитатор» – самый известный роман Сергея Есина. Это история бездари, тихо серфингующей на тихих волнах, и вдруг поднятой волной времени на самый гребень. История того, как посредственный художник, знающий, что он – посредственность, ощущает себя в числе первых. Дорога к славе – это писание портретов крупных чиновников и интриганство... В результате фальшивая репутация «мастера».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Переписка двух известных писателей Сергея Есина и Семена Резника началась в 2011 году и оборвалась внезапной смертью Сергея Есина в декабре 2017-го. Сергей Николаевич Есин, профессор и многолетний ректор Литературного института им. А. М. Горького, прозаик и литературовед, автор романов «Имитатор», «Гладиатор», «Марбург», «Маркиз», «Твербуль» и многих других художественных произведений, а также знаменитых «Дневников», издававшихся много лет отдельными томами-ежегодниками. Семен Ефимович Резник, писатель и историк, редактор серии ЖЗЛ, а после иммиграции в США — редактор и литературный сотрудник «Голоса Америки» и журнала «Америка», автор более двадцати книг.
«Так как я был непосредственным участником произошедших событий, долг перед умершим другом заставляет меня взяться за написание этих строк… В самом конце прошлого года от кровоизлияния в мозг скончался Александр Евгеньевич Долматов — самый гениальный писатель нашего времени, человек странной и парадоксальной творческой судьбы…».
Автор ничего не придумывает, он описывает ту реальность, которая окружает каждого из нас. Его взгляд по-журналистски пристален, но это прозаические произведения. Есть характеры, есть судьбы, есть явления. Сквозная тема настоящего сборника рассказов – поиск смысла человеческого существования в современном мире, беспокойство и тревога за происходящее в душе.
Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.
Ирина Ефимова – автор нескольких сборников стихов и прозы, публиковалась в периодических изданиях. В данной книге представлено «Избранное» – повесть-хроника, рассказы, поэмы и переводы с немецкого языка сонетов Р.-М.Рильке.
Как зародилось и обрело силу, наука техникой, тактикой и стратегии на войне?Книга Квон-Кхим-Го, захватывает корень возникновения и смысл единой тщетной борьбы Хо-с-рек!Сценарий переполнен закономерностью жизни королей, их воли и влияния, причины раздора борьбы добра и зла.Чуткая любовь к родине, уважение к простым людям, отвага и бесстрашие, верная взаимная любовь, дают большее – жить для людей.Боевое искусство Хо-с-рек, находит последователей с чистыми помыслами, жизнью бесстрашия, не отворачиваясь от причин.Сценарий не подтверждён, но похожи мотивы.Ничего не бывает просто так, огонёк непрестанно зовёт.Нет ничего выше доблести, множить добро.
Установленный в России начиная с 1991 года господином Ельциным единоличный режим правления страной, лишивший граждан основных экономических, а также социальных прав и свобод, приобрел черты, характерные для организованного преступного сообщества.Причины этого явления и его последствия можно понять, проследив на страницах романа «Выбор» историю простых граждан нашей страны на отрезке времени с 1989-го по 1996 год.Воспитанные советским режимом в духе коллективизма граждане и в мыслях не допускали, что средства массовой информации, подконтрольные государству, могут бесстыдно лгать.В таких условиях простому человеку надлежало сделать свой выбор: остаться приверженным идеалам добра и справедливости или пополнить новоявленную стаю, где «человек человеку – волк».