Турухтанные острова - [42]
— Ладно. Едем, — сказал Сережа.
«А может быть и хорошо, что они поженились именно сейчас. Вовремя. Возможно, хотя бы с первым взносом на квартиру частично помогут новые родственники? Их дочь становится членом нашей семьи». — Пришедшая мысль обрадовала Сережу.
Жена Сережи заметно нервничала. Пока поднимались на лифте, она поправила на Сереже шарф, воротник пальто. И успела осмотреть Сережу еще раз после того, как он позвонил, прежде чем им открыли.
…Открыла им незнакомая женщина.
— Здравствуйте! — поклонился Сережа. — Вы, конечно, Наташина мама?.. А мы — Гришины родители.
— Здравствуйте! — Она отступила, пропуская их. — Проходите, пожалуйста! — Обернулась в сторону кухни, где кто-то громко стучал, и позвала: — Отец!
Зашаркали тапки, дверь в кухню отворилась, и оттуда вышел… Тарас Петрович. В майке, в руках какая-то железяка и гаечный ключ.
— Аа-а! Коллега!
— Как?! — растерялся Сережа. — Вы Наташин отец?
— По крайней мере, я так предполагаю.
— Вы знакомы? — спросила жена.
— Тысячу лет! Прошу, проходите!
Женщины прошли в комнату первыми, мужчины на минуту задержались в коридоре.
— Одну секунду, сейчас я сполосну руки, — извинился Тарас Петрович.
— Значит, Наташа ваша дочь? — еще раз переспросил Сережа.
— Да! — с гордостью ответил Тарас Петрович.
— Единственная?
— Что вы! У меня еще две такие же красавицы! Я счастливый отец!
— Вы знаете, что она вышла замуж?
— Что вы говорите!.. Нет, я этого не знал, но все может быть!
Тарас Петрович вертел в руках гаечный ключ, посматривая, куда бы его положить. Сережа взглянул на ключ, на измазанные в мазуте руки Тараса Петровича, и ему припомнилась летняя поездка в Лахту, после которой они до города толкали «шевролет» Тараса Петровича. И Сережа понял, что его еще недавние радужные надежды о возможной помощи при взносе на кооперативную квартиру — несбыточные мечты.
«В ножки Ларе Николаевне, в ножки, пока не поздно!»
Если Инна только по приезде Буркаева из Межциемса по-настоящему поняла, что все то время, пока он отсутствовал, тосковала по нему, сопротивлялась этому чувству, не давая завладеть собой, то Даша грустила так, что иногда ей казалось — больше не переживет и дня.
А когда Буркаев приехал и Даша увидела его в коридоре, она спряталась за дверь и стояла там долго, чтобы он не заметил. Но, войдя в комнату, он поздоровался с ней, как всегда. Если минуту назад она боялась, что он заметит, в каком она находится состоянии, то сейчас ее обидело до слез, что он не только ничего не заметил, вообще не обратил на нее внимания.
То же произошло, когда Буркаев вернулся из Москвы. Неожиданно войдя в комнату, лишь кивнул Даше и прошел мимо.
В обеденный перерыв Даша позвонила своему бывшему мужу.
— Мне надо с тобой встретиться и поговорить, — сказала она.
— Хорошо, я приеду.
Уже через десять минут Даша пожалела, что позвонила. Решила после работы не ходить домой, а гулять до одиннадцати. А завтра позвонить, извиниться, сказать, что все это глупость.
Но Вовик пришел не домой, как ожидала она, а к институту. Когда после работы она вышла из проходной, то увидела, что он встречает ее, стоит с букетом цветов. Она теперь не знала, как сказать ему, чтобы он ушел. Ах, как неловко все получилось!
«Ладно, — утешала себя Даша; — скажу позднее». Но так и не решилась. И Вовик пешком тащился за ней с Петроградской до Театральной, недоумевая, почему она не хочет ехать на такси, всякий раз, стоит ему остановить машину, отмахивается, словно чего-то испугавшись.
Вовик принес не только цветы, но и бутылку шампанского. Даша выпила шампанского и почувствовала, как у нее закружилась голова.
Даша сидела в кресле напротив Вовика, одернув подол платья.
«Он, наверное, неплохой человек, — думала она. — Он просто неудачник, потому что на мне женился».
И когда Вовик подошел к ней и сел на подлокотник кресла, обнял за плечи, она ничего не сказала. Только непроизвольно сжалась, убрав голову в плечи и шепча себе: «Это мой муж. Это мой муж…»
На следующий день Вовик уехал с первым трамваем, окончательно убежденный, что «баба рехнулась».
А Даша и действительно, словно потеряв рассудок, металась по комнате, натыкаясь на мебель и повторяя: «Что я натворила! Что я натворила!» Она из дома до института шла пешком, переходя из улицы в улицу и не обращая внимания, куда идет. В лаборатории появилась первой и спряталась за шкаф, беззвучно рыдая там. И когда Олег вошел в комнату, Даша бросилась ему навстречу:
— Буркаев! Что я сделала! Что натворила!
— Что?
— Когда вы узнаете, будете презирать меня, Буркаев. И справедливо. Я мерзкая, гадкая!
— Да что случилось?!
— Я вчера позвонила Вовику, и он ночевал дома. Я предательница.
— Немедленно иди вымой лицо, приведи себя в порядок. Сейчас сюда придут гости из Москвы. Чтоб тебя никто не видел такую!
Гости пришли к половине одиннадцатого. В вестибюле, кроме Пекки Оттовича и Буркаева, их встречал также Самсон Антонович Суглинский. Приезжал академик, а такое в институте случалось нечасто. Самсон Антонович проводил приехавших к директору. Там они пробыли минут двадцать, затем Самсон Антонович пригласил их к себе в кабинет, и только после этого они направились в лабораторию.
В книгу вошли ранее издававшиеся повести Павла Васильева: «Ребров», «От прямого и обратного», «Выбор», «Весной, после снега», «Пятый рот». Статья о творчестве Павла Васильева написана Сергеем Ворониным.
В книгу вошли четыре повести и рассказы. Повести «Шуба его величества», «Весной», «Веселыми и светлыми глазами» получили признание юного читателя. «Мастерская людей» — новое произведение писателя, посвященное жизни и учебе школьников во время Великой Отечественной войны.
В книгу вошли биографии одиннадцати выдающихся советских футболистов, ставших легендами еще при жизни, и не только из-за своего футбольного мастерства. Михаил Якушин и Андрей Старостин, Григорий Федотов и Константин Бесков, Всеволод Бобров и Никита Симонян, Лев Яшин и Игорь Нетто, Валентин Иванов, Эдуард Стрельцов и Валерий Воронин — каждый из этих великих мастеров прошлого составляет эпоху в истории отечественного спорта. Авторы книги ограничивают свое повествование шестидесятыми годами XX столетия.
В поисках мести Лита отправляется в сердце Яркого Мира. Она готова, если потребуется, использовать Дар Морета, и обречь себя на вечное служение Проклятому Богу, лишь бы утолить жажду мести… А в родном Сером Мире, сны открывают принцу Марену завесу прошлого. Из времен далеких и забытых проглядывает истина… Но если легенды оказываются правдой, а пророчества начинают сбываться, сколько пройдет прежде, чем мифы станут явью? И какие тайны откроются, когда поднимется пыль времен?
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.