Турецкие военнопленные и гражданские пленные в России в 1914–1924 гг. - [90]

.

Тем временем Ереван обратился к Анкаре с просьбой о начале переговоров, а 18 ноября враждующие стороны заключили перемирие и приступили к выработке положений мирного договора. Факт этот делал дальнейшую борьбу турок в Зангезуре бессмысленной. Однако он же и активизировал действия повстанцев. Оперсводка 28-й дивизии за 19 ноября сообщает, что «на участке турполка идет ожесточенный бой за обладание Чертова моста, который защищается противником с упорством»[728].

20 ноября Г. Нжде в очередной раз выбил турок из Яйджи. По приказу командования полк занял позиции на подступах к Герусы. Однако в тот же день здесь вспыхнуло восстание. Местное население, сохранявшее все это время внешнюю лояльность к Красной армии, ударило в тыл частям 83-й бригады, которым лишь с большим трудом удалось пробиться на высоты восточнее Герусы. Причем турки оказались в этот момент в особенно сложном положении. Не говоря уже о неисправных винтовках, они, во-первых, прикрывали подходы к селению со стороны злополучного для них тракта Вагуды — Ангелаут — Каракилисе. Именно по нему из глубины Зангезура к месту боев прибыли наиболее боеспособные отряды Г. Нжде, и последний с полным основанием говорил позднее, что его люди вошли в Герусы, «ступая по трупам турок». Во-вторых, полк М. Эмина занимал оборону западнее и юго-западнее селения, а значит для того, чтобы соединиться с главными силами восточнее Герусы, он должен был преодолеть наибольшее расстояние.

Сделать это удалось далеко не всем. Согласно оперсводке штаба 28-й дивизии, на 20 час. 21 ноября в строю числилось лишь 298 аскеров, хотя до этого их количество составляло около 700 чел. Правда, не в лучшем положении находились и остальные части 83-й бригады, которые, по оценкам командования, «настолько пришли в небоеспособность от двойного удара противника (с фронта и с тыла), что особенно рассчитывать на удержание ими занимаемого района без пополнения их и приведения в боеспособность, не приходится»[729]. Впрочем, удерживать занимаемый район остатки 28-й дивизии уже не пытались и к 26 ноября полностью очистили Зангезур.

На этом, пожалуй, в вопросе о боевом применении 1-го стрелкового полка турецкой Красной армии можно поставить точку. По прибытию в Агдам он, наконец-то, получил недостающее обмундирование, а к середине декабря вернулся в Баку и находился здесь до конца 1921 г., когда Анкара потребовала его возвращения на родину[730]. Оценивая потери полка, мы полагаем, что за весь период операции в Зангезуре они составили не менее 60 чел. убитыми и раненными. К числу убитых, очевидно, следует отнести еще до 400 турок, попавших в плен к повстанцам в ходе боев за Герусы 20 и 21 ноября. Во всяком случае, по данным Г. Мирзояна эти люди вскоре после пленения были частью расстреляны, частью живыми сброшены в ущелье близ с. Татев (около 30 км от Герусы)[731].

Помимо частей названных выше, в документах Архивного фонда РФ и отечественной исторической литературе можно встретить упоминания и о других «красных турецких формированиях», хотя судить о том, в какой мере в них оказались задействованы бывшие военнопленные и гражданские пленные Оттоманской империи, довольно сложно. Так, ряд данных указывает на то, что еще в мае 1920 г. в Азербайджане существовали турецкие красноармейские части[732]. Американский историк Г. Л. Робертс относит их появление к апрелю 1920 г. и даже считает, что эти части «могли участвовать во вторжении в Азербайджан»[733]. К сказанному можно также добавить, что летом 1920 г. в Баку действовала Турецкая партийная школа, в которой одновременно обучалось не менее 50 курсантов, часть которых в сентябре того же года была назначена политработниками в 1-й стрелковый полк[734].

Вместе с тем, в литературе на этот счет содержится и информация, достоверность которой вызывает серьезные сомнения. Так, Л. И. Жаров и В. М. Устинов в свое время сообщали, со ссылкой на Известия ВЦИК от 7 декабря 1918 г., что «в состав интернационального батальона, участвовавшего в обороне Астрахани в 1918–1919 гг., входила турецкая рота»[735]. Однако в указанный день Известия ни о чем подобном не писали. В номере от 7 декабря 1918 г. упоминается лишь о митинге, прошедшем 5 декабря в Доме Союзов, на котором выступил, в частности, М. Субхи. Однако говорил он о событиях на своей родине, а вовсе не об обороне Астрахани[736].

В отличие от названных авторов, азербайджанские историки З. И. Ибрагимов и Т. М. Исламов сделали ставку не на газетную статью, а на куда более серьезные источники — документы бывшего Центрального государственного архива Октябрьской революции и социалистического строительства Азербайджанской ССР (ЦГАОР Азерб. ССР)[737]. Это позволило им «выявить», по крайней мере, четыре турецких воинских формирования, существовавших в Закавказье в 1920 г., а именно:

1) специальный коммунистический отряд в составе 2-го полка XI Красной Армии (без указания бригады или дивизии);

2) турецкий стрелковый полк, насчитывавший свыше 700 бойцов;

3) отряд турецких интернационалистов под командованием М. Эмина;

4) турецкий стрелковый полк в составе 28 дивизии Красной армии