Туманное Звено. Стихотворения - [27]

ЛИЛИТ

Идя вкруг солнца, шар земли

влачит от века конус тени.

Еще мы здесь, в земной пыли,

но в тень уйдем от всех смятений.

Есть между тьмой и светом час,

неустранимый час рассвета,

где плотно облегает нас

соединенье тьмы и света.

Нам некий лекарь говорил,

что час опасный для больного

есть час смещения светил —

луны и солнца, сна и слова.

Вооруженная копьем

ночного полубессознанья,

Лилит под утро жадно пьет

людей последнее дыханье.

Лилит не любит праха, ей

нужна душа мужей, не тело.

Уничтожение страстей —

ее единственное дело.

Задунув пламя и убив

яйцо животного и злака,

ни разу в мире не любив —

она плывет как море мрака.

Есть между тьмой и светом час,

невыносимый час рассвета,

когда наш сон лежит вкруг нас,

как смерть — предвосхищенье света.

СИРЕНА

В. Корвин-Пиотровскому

Старались мы сказать на сей земле

о жажде и ее неутоленьи,

о крике скорби, рвущем нас во мгле

и остановленном в своем стремленьи.

Но нам навстречу тянется в тиши

влекущий нас, призывный и прощальный,

крик парохода, крик его души,

уже плывущей в сумрак изначальный.

Вбираемый нутром и головой,

просачивающийся даже в ноги,

сей выспренний и допотопный вой —

слияние покоя и тревоги.

Во мглу и в ночь уходит пароход.

Но стон сирены как бы замер в оном.

Так рыцари в крестовый шли поход,

напутствуемые церковным звоном.

И мы, душа моя, вот так, точь-в-точь,

утратив до конца остаток спеси,

уйдем — вдвигаясь неотступно в ночь,

немного взяв и ничего не взвесив.

Сирена ждет нас на конце земли,

и знаю я — томленье в ней какое:

ей хочется и чтоб за нею шли,

и чтоб ее оставили в покое…

Так воет пароход, и воет тьма.

Противодействовать такому вою

не в силах я. Я, может быть, сама

в трубе такого парохода вою.

ЛОШАДЬ

Мы ночью слышим голоса

и явно видим всё, что было.

К нам каждой ночью в три часа

приходит белая кобыла.

Не в силах ига превозмочь,

безвольно, но неутомимо,

живая лошадь, в три точь-в-точь,

как призрак проезжает мимо.

Ее железная стопа

покорно цокает о камень.

Она не спит, она слепа:

глаза ей выел некий пламень.

За ней цилиндры молока

качаются в пустых бульварах.

Луна взирает свысока,

не беспокоясь о товарах.

Фургон подобно кораблю

колышется на двух колесах.

Не знаю, сплю я иль не сплю —

я забываю о вопросах,

о всех запросах бытия,

о днях грядущих и прошедших…

Мне кажется тогда, что я

окончусь в доме сумасшедших.

ПТИЦА

Локомотив, стремящийся в столицу

от черных волн, от крымских рыбарей,

встречает на пути железном птицу

с глазами станционных фонарей.

Она (как все пернатые творенья)

во сне стоит, скрыв два своих крыла,

имея крыши вместо оперенья,

и вдоль одной — название Орла.

Орел обычно точка на вершине,

и точно — этот город на холме.

Блестит зерно на мельничной машине:

Орел — готовит свежий корм к зиме.

Пусть русских зерен золотая жила

сиянием струится к птице той:

она немало силы положила,

чтоб заслужить подарок золотой.

Куски Орла взлетели ввысь, пылая,

стал каждый дом яичной скорлупой…

Когда-то в этом городе была я,

в голодный год поехав за крупой.

Стоит, как прежде, птица над рекою.

К воде она недаром подошла:

доносит к Волге длинною рукою

Ока — большую воду от Орла.

И та вода идет до Сталинграда

(есть в мире справедливость иногда) —

так льется с ветки к корню, как награда,

дождь — почве возвращенная вода.

1944

«Так сердцем движимый скелет…»

Так сердцем движимый скелет

еще стоит, сидит и ходит,

и даже петь про этот свет

в себе стремление находит.

С грехами многими в борьбе,

послушна внутреннему сдвигу,

словами о самой себе

заполнила я эту книгу.

Пусть, личное в себе любя,

мы тщетно беспокоим лиру —

мы все проходим чрез себя,

чтоб постепенно выйти к миру.

СОЛЬ Третья книга стихов. Объединение русских писателей во Франции. Париж. 1949.

«Когда б ко мне вы приходили в гости…»

Когда б ко мне вы приходили в гости,

читатели (всё странное любя) —

Вы видели бы кожу лишь да кости

и душу, скрученную вкруг себя.

В такой душе, обычно, много соли.

Никто меня о соли не просил —

но я огромным напряженьем воли

вложу в слова всю соль сердечных сил.

I

РЫБА

Кто тщетно ищет — не беднее

того, быть может, кто нашел.

Каролина Павлова

Судьба дала мне снов с излишком

и сердца учащенный бой,

но к сожалению я слишком

упорно занята собой.

Душа во мне от слез сырая:

мне дождь осенний нипочем.

Несу, от боли замирая,

куль соли за своим плечом.

Я лью живой раствор в сухие

слова и знаю для чего:

нужна соленая стихия

для продвиженья моего.

С колючей костью в узком теле

и с удлиненной головой —

похожа я и в самом деле

на гостя хляби вековой.

Есть многое во мне от общих,

от первых наших предков — рыб.

Слова мои и чувства, в общем,

как рыбьи позвонки остры.

Пусть нет для жажды утоленья —

в соленое погружена —

не ледяной струей мышленья,

а сердцем — я дойду до дна.

КОСТЬ

Я укололась рыбьей костью,

когда мне было восемь лет,

и вскоре увидала гостью,

мрачней которой в мире нет.

Неся мне страх двойной потери

— души и тела заодно —

она вошла ко мне не в двери,

и даже не через окно.

Нет, чрез уколотую руку,

тугую, толстую как ствол,

давая ей такую муку,

как дровосеку гнезда пчел…

Так, в забытьи, во сне бессонном,

боролся мой оглохший лоб

с жестоким ядовитым звоном,

почти его вогнавшим в гроб.

Зато, когда в жару дрожала

я в восень лет (иль девять зим)

узнала я иного жала