Туманная река - [40]

— Можно я хотя бы переоденусь? — жалобным голосом попросил я.

— Сорок пять секунд на смену обмундирования! Время пошло, — скомандовал командующий едиными учебными войсками школы номер 447.

Чем мы не солдаты, школьная форма у нас типично боевая. Верх — гимнастерка, подпоясаны ремнем и еще фуражка до кучи. Погоны пришить, раздать винтовки и в окопы. Нет, кое-кто уже обзавелся экспериментальной школьной формой, пиджак стоячка. Но это единицы.

В директорском кабинете, где еще рано утром меня возили пузом по столу, сидела заведующая нашим детским домом.

— Во что ты меня втравил, Крутов? — задала нервный тон беседы она.

— Нас! — поправил ее директор.

— Это же спекуляция! — Лариса Алексеевна ткнула пальцем в договор.

— До двух лет лишения свободы с конфискацией! — поддакнул ей Мамонтов.

— Спокойствие, только спокойствие, — поднял я правую руку с раскрытой ладонью, показывая, что в ней нет оружия, — если вы эти деньги положите себе в карман, то это действительно будет спекуляция. А если деньги пойдут в резервный фонд школы и соответственно в фонд детского дома, то это будет производственная практика.

— Вот если бы вы картошку копали или дрова рубили, — резонно заметил Владимир Семенович, — то это была бы производственная практика, а на гитаре тренькать — это не труд.

— Это вопрос конечно спорный, — спокойно заметил я, — что проще, два часа на гитаре играть, или тупо болты точить. С другой стороны можем вообще не выступать, если все это не законно, что за честный труд не заплатят ни единой копейки. Вот рабский труд — это то, что надо. Так?

— Нет! Прекратить буржуазную демагогию! — вскрикнул директор школы, — хорошо проведем получение материальных средств, как производственную практику. Но ведь нужно же билеты сделать.

— У нас ведь кто-то рисует школьную стенгазету? — спросил я Мамонтова, — вот пусть ребята и поработают немного на благо школы. Лист ватмана, он примерно 80 на 60 сантиметров, значит, если сделать один билет размером 4 на 3 сантиметра, выйдет с листа 400 штук. Нужно будет просто написать: дискотека, школа № 447, начало в 19.00.

— Какая такая дискотека? — недовольно скривилась Лариса Алексеевна.

— Музыка, которую мы играем, — пояснил я свою идею, — это настоящая пролетарская музыка для спорта и танцев, то есть диско.

— А ну понятно, — почесал затылок директор школы, — это как метание дисков, спорт такой.

— Точно! — подметил я, — и еще совсем забыл.

— Что такое? — хором выпалили директор и заведующая.

— Нужен будет на дискотеку наряд милиции с металлоискателем. Заводская молодежь она ведь разная бывает, вдруг, кто принесет нож, или заточку, или велосипедную цепь.

На этих словах Лариса Алексеевна позеленела и схватилась за сердце.

— Отличная идея! — обрадовался директор, — а где взять этот, металлоискатель?

— В принципе можно будет использовать и простой миноискатель, — ответил я, — главное чтобы на металлические предметы реагировал.

— А, ну это не проблема, — успокоился директор, — у меня на складе еще с войны один есть, — похвастался он нашей заведующей.

— И последнее, — вставил я еще «пять рублей», — завтра в нашей школе с девять утра пройдут отборочные игры чемпионата города по баскетболу. Вам должны будут из мэрии позвонить.

— Из чего? — хором спросили директор и заведующая.

— Ну, из префектуры, то есть из Моссовета, — выпалил я и быстро сделал ноги.

До отчетного концерта оставалось всего полтора часа. Наша вокально-инструментальная банда расположилась в уже знакомой пионерской комнате. Пионер вожатая Тина Соколова уже давно пропадала в актовом зале, так как на ней были все организационные вопросы будущего концерта.

— Ты чего опаздываешь? — встретил меня не ласково Толик Маэстро.

Я просто махнул рукой, не в силах больше ничего и никому объяснять, — у меня для всех вас две новости. И обе они плохие, — огорошил я ребят, — с какой начать?

— Концерт отменили, — сникла Наташка.

— Нет, на концерте будем исполнять только «Когда уйдем со школьного двора» и попурри на польки и вальсы, — ответил я.

— У-у-у, — загрустил Толик.

Зато басист Вадька Бура просто расцвел. И вдруг в дверь ввалился запыхавшийся Санька Зёма и Тонечка, наша костюмерша. Санька тащил здоровенный тюк, скорее всего с нашими концертными костюмами, то есть с парусами, с первыми джинсами в СССР.

— Ну что, — затараторил Зёма, — ты им уже все рассказал?

— Все, — грустно пролепетал наш Маэстро.

— Круто, да! — Санька хлопнул понурого музыканта по плечу.

— Отвали, сейчас как дам по башке, — завелся Толик, — мало не покажется!

— Это еще посмотрим, кто кому покажет! — обиделся Зёма.

— А ну замолкли, бойцы! — крикнул я, — я еще не все рассказал. После школьного концерта будет небольшой перерыв и в семь часов для заводской молодежи, для наших шефов, мы должны будем отыграть двух часовую дискотеку.

Ударник Петро выдал красивое барабанное соло. Иринка на синтезаторе провела по всем клавишам из стороны в сторону. Лишь Вадька погрустнел.

— Вот эта тема! — засиял от счастья Толик и обнял Саньку, которого еще секунду назад хотел отметелить.

— Чему вы радуетесь дети! — крикнул я.

— А что такое? — удивился Маэстро.