Туманная река - [22]

На моих словах Ирина покраснела, а ее мама увидела это и хмыкнула, не зная как к этому относиться.

— Значит так, — высказала свой вердикт Ксения Федоровна, — сейчас мы попьем сладкий чай, это тебе поможет, а потом избегай переутомлений. Ты чем сегодня занимался?

— Ездил в Нескучный сад играть в шахматы, — признался я.

— Вот видишь, — сказала мама Иринки, — беречь себя надо, тем более недавно перенес серьезную травму.

Пить чай мы переместились в большую комнату, надо полагать, это гостиная, подумал я, и по совместительству спальня родителей Иринки. Глава семейства где-то отсутствовал, поэтому я сидел исключительно в женской компании, ждал подвоха и помалкивал. Так же молчали и гостеприимные хозяева. И когда я почувствовал, что дальнейшее молчание может быть расценено как что-то неприличное, то заговорил.

— У вас хорошая библиотека, — я решил выбрать нейтральную тему, — я смотрю, в ней даже Булгаков есть, «Дни Турбиных», — прочитал я корешок.

— Папа достал эту книгу с большим трудом, — похвасталась Иринка.

— А вы «Мастера и Маргариту» читали? — задал я совершенно невинный вопрос, чтобы еще как-то поддержать беседу.

— Что это за книжка? — первой удивилась Ксения Федоровна.

— Как же так, — удивился я, — знаменитейшая вещь Михаила Афанасьевича.

— А про что там? — спросила меня Иринка.

— Роман большой, — напряг я память, — начало такое, на Патриарших прудах встретились председатель профсоюза литераторов Михаил Берлиоз и поэт Иван Бездомный.

Далее я рассказал барышням, которые слушали меня, открыв рот, как в беседу литераторов вмешался Воланд, который сначала рассказал о Понтии Пилате, а потом предсказал смерть Берлиоза. Затем как Иван Бездомный, бросился в погоню за Воландом и его свитой, и наконец, как бедный поэт попал в психушку. Благодарные слушательницы, то охали, то смеялись, то сочувствовали незадачливому поэту.

— При случае, если попадется эта книга, берите ее не раздумывая, не пожалеете, — закончил я свой рассказ и стал собираться домой, в детский дом.

Ксения Федоровна, я заметил, хотела было сказать, куда, а где продолжение истории, но сдержалась и взяла с меня слово, что я еще раз приду в гости и продолжу рассказ. Я ответил, если будет время, непременно загляну. Иринка же взялась меня проводить до поворота, хоть я и активно отнекивался.

— Скажи, — уже на улице спросила меня Ирина, — а у тебя с Наташей серьезные отношения?

— Да, — признался я, — они серьезны настолько, насколько могут быть вообще серьезны отношения в пятнадцать лет.

И пока одноклассница обдумывала мой туманный ответ, я ей задал встречный вопрос, — я видел у вас в комнате стоит фортепьяно, кто на нем играет?

— Я играю, с десяти лет, — растерялась девчонка, — а что?

— Да нет, так просто, — сказал я, махнул ей рукой и побежал восвояси.

8

Когда я приблизился к воротам детского дома, меня прямо на крыльце дожидалась вся наша компания, Зёма, Бура, Маэстро, Наташка и Тонька.

— Ты где так долго пропадал? — первой вскочила Наташа, не понятно было либо она готова меня растерзать, либо она так рада, что я вернулся, жив и здоров.

— Странный вопрос барышня, — ответил я игриво, — думаешь достать струны — это плевое дело?

— Давай быстрей, показывай, — не утерпел Толик Маэстро.

Я вынул бережно из внутреннего кармана целый моток стальных блестящих струн.

— А чё у тебя в авоське? — поинтересовался Санька Зёма.

— А так, физрук дал шахматы, — соврал я, — сказал, чтобы тебя играть научил, как следует.

— Да ну тебя, — отмахнулся он.

— А как ваши дела гуси лебеди? — спросил я в свою очередь.

— Мастера, который сделает колки, я нашел, — гордо ответил Санька Зёма, — сговорились на трех литровую бутыль самогона. Бабка Настя потребовала за самогонку, чтобы мы вскопали огород и починили забор.

— Молодчик, — я пожал руку, по всей видимости, будущему коммерсанту, а может быть музыкальному продюсеру, — а ты Вадька, что молчишь? Показывай, какие гитары выточил.

— Они там, — грустно сказал наш здоровяк, — на них еще краска не просохла.

И мы всей гурьбой пошли рассматривать чудеса деревянного зодчества. Когда я подошел к трем гитарным корпусам, то немного растерялся.

— Я же тебе подробный чертёж нарисовал, а ты что сделал? — спросил я совсем скисшего друга.

— У меня не получилось вывести такие плавные линии, — пролепетал Бура.

Передо мной лежало три гибрида гитары с балалайкой. Гриф был от гитары, а сам корпус треугольный, как у русского народного инструмента. Кажется у группы «Кисс» была такая брякалка, подумал я.

— Ничего, годится, — подбодрил я товарища, — а почему в синий цвет покрасили?

— Так краски другой не было, — ответил Зёма, — помнишь, месяц назад туалет нам красили, так вот целая банка с того раза и осталась.

— Ну правильно, чё добру пропадать, — съязвил я, — синие гитары? Кстати, отличное название для нашего ВАИ, «Синие гитары»!

— А чё звучит, — поддержал меня Толик Маэстро.

— Вокально-инструментальный ансамбль детского дома имени Григория Россолимо «Синие гитары»! — выкрикнул Зёма, — крутяк, тарам-там-там!

— А тебе как, нравится? — спросил я Наташку.

— Ничего так, — при этом она тяжело вздохнула, типа это такие пустяки, главное я такая красивая солистка.