Туманная река 4 - [17]
- А что значит ваш голый король?! – Выкрикнул он с места. – На кого вы намекаете? На нашего уважаемого Никиту Сергеевича Хрущева? Да вас всех за подобную «звенящую пошлость» под суд отдать надо!
- По какому праву посторонние в зале?! – Нервно тряся длинными как у хирурга пальцами, ответил с режиссёрского кресла Олег Ефремов. – Убирайтесь немедленно прочь! Иначе я позову милицию!
Высоцкий и Трещалов тоже встали и угрожающе двинулись на главного режиссёра «конкурирующего» театра. Мне ничего не оставалась, как пойти следом, можно сказать - прикрыть спину. Потому что со сцены резко спустились актёры «Современника», которых было гораздо больше.
- Нужно дать им как следует! – Взвизгнул молоденький Олег Табаков. – Я их знаю!
Будущий заслуженный и перезаслуженный артист потянул свои тонкие ручки к вороту моей рубашки, порвать которую я позволить не мог. Поэтому одним движением я эти ручки крепко схватил, вторым движением тело Олега Павловича усадил на зрительское кресло.
- Слушайте вы, Матроскин! – Прошипел я. – Не влезайте, а то убьёт.
- По какому праву! По какому праву, я спрашиваю! – Ринулся на выручку товарищу ещё моложавый Евгений Евстигнеев в картонной короне.
«Мужичок жилистый, сразу видно из пролетариев», - отметил я про себя. Поэтому и Евгения Александровича пришлось одним болевым приёмом, усадит рядом с Табаковым. Не хватало, чтобы он мне в запале дал в глаз.
- Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён! – Гаркнул я. – И ты Кваша не лезь, во-первых нос расквашу, во-вторых, если не доживешь до Барона Мюнхгаузена, я себе этого не прощу!
А в это время Высоцкий добрался до Ефремова и бросил ему в лицо скомканную газету «Правда».
- Не нравится когда «Правду» прямо в лицо тычут? – Пророкотал Владимир Семёнович. – Ты зачем, паскуда, эту гадость написал?! Катьке Фурцевой продался?
- Да я вас сейчас по щекам отхлещу! – Ефремов наконец-то сподобился хоть на какие-то решительные действия.
Однако одно дело решиться, другое дело исполнить задуманное. Одного размашистого леща, который отвесил Высоцкий, хватило, чтобы главный режиссёр грохнулся на пол между зрительских кресел.
- Брейк! Брейк! – Заорал я как рефери на боксерском ринге. – Товарищи дорогие, я попрошу без рукоприкладства! Владимир Семёнович, ну мы же договорились!
- Не сдержался, - прохрипел Высоцкий.
- Вы же сами были у нас на спектакле, зачем же было писать гадость? – Трещалов поднял клочок «Правды» и протянул его в руки Евстигнеева. – Почитай.
- Без обид мужики, - пробормотал я, уводя своих разбушевавшихся актеров.
В автобусе всех накрыл гомерический хохот. Целых пять минут мы ржали до икоты, вспоминая кто, что и как сказал.
- Слушай, а ты чего Табакова назвал Матроскиным? – Спросил меня, похохатывая Володя Трещалов.
- Матроскин – это кот полосатый из одной книжки, - ответил я, смахивая слезу. – А у Табакова голос в точности, как у кота.
- Как у кота! – С новой силой захохотал Трещалов. - Семёныч, а зачем ты Ефремову двинул? Может нам ещё в одном кино сниматься, – обратился он уже к Высоцкому.
- Да не люблю, когда мне лезут в душу, тем более, когда в неё плюют! – Пророкотал поэт. – Кстати, хорошая строчка для песни!
- Да, - согласился я. – Вот только жаль распятого Христа. Поехали уже к Кочаряну.
Я отжал педаль сцепления и надавил на газ. В наружном зеркале заднего вида я заметил милицейскую машину. И от греха, добавил скорости.
Нашу идею снять фильм-спектакль Левон Суренович принял на ура.
- Отличная идея! – Потирал руки режиссёр с «Мосфильма». – В следующем году напишем заявку, плёнки под фильм-спектакль потребуется немного…
- Как в следующем году? – Развёл руки Высоцкий. – Лёвушка побойся Бога. Крайний срок следующая неделя! Нас ведь закроют к чёртовой матери не сегодня-завтра!
- Да нет, это исключено, - махнул рукой Кочарян.
Его жена Инна внесла на подносе четыре кружечки душистого чёрного кофе. Левон взял одну и сделал маленький глоток.
- У нас на «Мосфильме» планы на год вперёд расписываются. Так что помочь ничем не смогу, - растерянно пробормотал он.
- Я сейчас позвоню куда следует, - сказал я, ругая себя за наивность. – Такое кино под новый год и после него посмотрит миллионов сто соотечественников. За такие деньги нас без всяких очередей в план всунут.
- Ну, если есть, кому позвонить, - улыбнулся Лева, - то тогда проси плёнку ГДРовскую, агфаколор. Чтобы кино получилось на века в цвете. Кстати, а спектакль то хоть стоящий?
- Во вторник вечером увидишь, - обрадовался Высоцкий.
- Народ валом валит, - поддакнул Трещалов.
- Есть идея одна, - я тоже отхлебнул кофейка. – Нам бы ещё пару актёров в сцену в бане добавить.
- Ещё? – Удивился Владимир Семёнович.
- Не ещё, а вместо, заменить нужно двоих любителей из драмкружка, - пояснил я идею. – Третий, который Никита Стрельцов, каменщик четвёртого разряда, от природы органичный, потешный. Свою маленькую роль исполнит не хуже профессионалов.
- Кем? – Заинтересовался Кочарян.
- Нужен, актёр Александр Белявский, - я почесал затылок, вспоминая, где я его видел. – В общем, он учится где-то не то в Щуке, не то в Щепке.
- Белявский? - Задумался Левон Суренович. – Так он у нас на «Мосфильме» снялся недавно в сатирическом кино-альманахе. Да, фактурный такой товарищ. Координаты найдём.
Если вы случайно попадете в прошлое и увидите, что кто-то поёт песни не соответствующие конкретной исторической эпохе, то перед вами 100 % попаданец. Пожалуйста, не стучите на него куда следует, ему и так не просто.
Музыка, девушки, баскетбол! На дворе 1960 год. Никита Хрущёв провозгласил лозунг: «Догнать и перегнать Америку». Вся спортивная общественность готовится к летним Олимпийским играм в Риме. Творческая интеллигенция опьянённая воздухом свободы, мечтает о великом. Владимир Высоцкий, с которым столкнула судьба главного героя, только что устроился в театр имени Пушкина, где он как не пришей кобыле хвост. А жизнь самого главного героя, Богдана Крутова, висит на волоске. Что принесёт ему ветер неизбежных перемен?
Главный герой невидимой рукой судьбы заброшен из нашего времени в СССР, в 1960 год, в тело 15 летнего парня. Из плюсов, есть верные друзья, кое-какой жизненный опыт, знания и спортивная подготовка. Из минусов, детский дом, никаких связей и полная неопределенность в будущем. От автора: На написание произведения вдохновила работа Сапарова Александра Юрьевича «Вовка-центровой». В данный момент готово 3 части первой книги и 2 части второй.
Работал на заводе простой парень, Иван Тафгаев. Любил, когда было время, ходить на хоккей, где как и все работяги Горьковского автозавода в 1971 году болел за родное "Торпедо". Иногда выпивал с мужиками, прячась от злого мастера, а кто не пьёт? Женщин старался мимо не пропускать, особенно хорошеньких. Хотя в принципе внешность - это понятие философское и растяжимое. Именно так рассуждал Иван, из-за чего в личной жизни был скорее несчастлив, чем наоборот. И вот однажды, по ошибке, в ёмкости, где должен был быть разбавленный спирт в пропорции три к одному, оказалась техническая жидкость.
Тревожный Олимпийский 1972 год. За свою свободу и независимость бьются люди во Вьетнаме, Северной Ирландии и Родезии. Американская киноиндустрия бомбит мировой прокат «Крёстным отцом», и лишь «Солярис» Тарковского удачно отстреливается от мафиозного батяни на Канском кинофестивале. И в это самое время в советских деревнях и сёлах жить стало лучше, жить стало веселей. Как призналась заезжему московскому корреспонденту одна бабушка: «Хорошо живём сынок, прямо как при царизме». Даже американский президент Ричард Никсон посещает СССР, где почти 42 часа общается с Леонидом Брежневым.
Жил-был на свете Иван Тафгаев, Играл в хоккей, гонял разгильдяев. Дрался за клуб, лихо бил по воротам, Хоть и в команде прослыл сумасбродом. Правда, у Вани был крупный изъян, Который в мозгах правил местный шаман. Но что-то в заклятье пошло по-иному, Читает Иван теперь Ленина Вову. И бойся «Торпедо» приезжий бугай! Есть в городе Горьком хоккейный тафгай! И треснул мир напополам, парам парам. И льётся кровь, идёт война, тара тара. В хоккее бьются все, не зная полумер, Во славу сборной бесподобной СССР!
Двое наших в другом мире. Все в шоколаде, и чем это может грозить новому миру. Выложена первая книга.
Из-за эксперимента по открытию портала, в иной мир переносятся десять землян. Каким путем им следовать? Попытаться устроиться в деревне, которая их приняла? Завести семью, изучить профессию, освоиться? Попробовать найти путь домой, теряя надежду с каждым годом? Или стать частью банды, пытаясь заглушить боль наркотиками? Путей бесчисленное множество и у каждого решения есть причины, у всех событий есть последствия, а у разных мнений есть свои аргументы. И что бы уцелеть, больше всего нужно единство…В тексте использованы стихи группы «Мельница».
Попал под грузовик, подумаешь. С кем не бывает? А если ты после этого выжил, да ещё и попал в параллельную вселенную, такое с кем бывает? Правильно, мало с кем. Если такие истории и были, то истории эти стали легендой. Легенда — фарсом. А потом уже и анекдотов насочиняли. В общем, попал я не на шутку и хоть бы кто объяснил, что делать-то надо? Опять придётся всё самому разруливать. Ну да ладно, мы народ упёртый, как нибудь пробьёмся.
«Калейдоскоп феникса» – это уникальное издание, собравшее в себе экспериментальные произведения малой прозы. Для произведений характерен сюжет, изображающий мрачные события и катастрофы, трагические изменения человеческого сознания, охваченного страхом и теряющего контроль над собой. Для них типична зловещая, угнетающая обстановка, общая атмосфера безнадежности и отчаяния. Мистичность этих произведений обусловлена стремлением автора разгадать метаморфозы человеческой психики и познать её тайные свойства и патологии, обнажавшиеся в «аномальных» условиях.
Продолжаются приключения Васьки Василькова, героя нашего первого романа. Совершенно случайно простой деревенский парень становится носителем двух человеческих разумов — сельского парня и немецкого офицера, прожженного разведчика и диверсанта. Эта уникальность вытворяет с Васькой черт знает что…