Туман войны - [15]

— Я хотела спросить тебя, офицер, как можно служить негодяю, убийце невинных людей, — холодно сказала она. — Но я уже знаю ответ. Нужно самому стать таким же негодяем.

Карлион побледнел. Повторить клевету Вардамира в глаза Гилраэне у него наглости все же не хватило. Отвернувшись от королевы, гондорец бросил взгляд на орков-мушкетеров, охранявших наместника.

— Нужно только иметь глаза, и видеть, во что превращается королевство, — почти прокаркал он, и даже бесстрашный Тарандар вздрогнул. — Косоглазые орки бродят по Арнору, как по своим пещерам… наших женщин. Дунландские торгаши грабят наш народ. Но король Вардамир отчистит Арнор и Гондор от скверны. Ты пойдешь за Королем, наместник? — прокричал Карлион, тыча пальцем в Тарандара. — Или ты умрешь!

— Может, я и умру, — сухо сказал наместник, вставая. — Но я никогда не стану служить узурпатору и убийце.

Тарандар говорил спокойно, но голос его разносился по всему залу.

— Гондор губят не орки и не дунландцы. Его губят алчные до денег и власти вельможи, живущие в роскошных дворцах. И тупые головорезы, готовые за золото на любую гнусность. Вроде тебя, премьер-капитан Карлион! Убирайся к своему хозяину, и предай ему: он и все его слуги ответят за свои преступления. Разговор окончен. Теперь будут говорить пушки!

Не говоря ни слова, герольд вышел из зала — словно холодный ветер пронесся.

Проводив Карлиона взглядом, Наместник коснулся подлокотников кресла, но остался стоять.

— Что ж, теперь мы увидели зло, против которого боремся, — сказал он. — Наши военные планы остаются прежними. Но я хотел бы сделать одно объявление.

— Дочь моя, — сказал Тарандар, и, когда девушка встала перед троном, произнес: капитан Азагхал.

Теперь мужчина и женщина стояли пред троном, глядя друг другу в глаза.

— Сегодня я объявляю о помолвке моей дочери Ислимэ и премьер-капитана Изенгардских мушкетер Азагхала, сына Больга. Свадьбу сыграем после победы над узурпатором.

Когда Азагхал обнял невесту, Больг сказал:

— Может, я старый сентиментальный дурак. Но ради их счастья я готов воевать хоть со всем Гондором.

10. Рохан, 3 июля 1724 г. по летоисчислению Хоббитании

Ветер трепал черные знамена с гербом Изенгарда — черная башня на серебрянном щите. Полковник Больг стоял у бронзовой пушки и оглядывал поле боя. Его орудия были выстроены перед главными силами изенгардской пехоты. Два полка орков — мушкетеры впереди, пикинеры в шлемах и латах во второй линии — были грозной силой. Справа от пехоты строилась изенардская кавалерия — рейтары в сверкающих латах, драгуны в кожаных касках и черных мундирах. Между кавалеристами Больг заметил флаг мушкетерского батальона. Стрелки премьер-капитана Азагхала, усиленные четырьмя полковыми пушками, должны были поддержать огнем конников, имевших из огнестрела только пистолеты (заодно и новинку испытают в боевой обстановке!). Слева от изенгардской пехоты строилась пехота роханская — три неуклюжие квадратные баталии пикинеров, окруженные тонкой цепью стрелков. Мушкетеров среди них мало, многие из разномастно одетых роханских вояк были вооружены луками.

«Не завидую ребятам маршала Сэорла, — подумал Больг о вестфольдских пехотинцах. — Доберутся до них гондорцы — кишки полетят по закоулочкам. Ну ничего, поможем, если надо. По крайней мере, конница у роханцев хорошая».

Дальше к северу, за баталиями роханских пехотинцев, сверкали в лучах восходящего солнца латы роханских улан и трепетало на ветру королевское знамя. Его Величество, король Эодрейд, лично возглавлял тяжелую конницу. Вспомнив, как уланы — в чешуйчатых латах, в высоких шлемах, украшенных конскими хвостами, с пиками в руках и кривыми саблями на поясах — проходили мимо изенгардских рядов во время вчерашнего парада, Больг усмехнулся: конникам узурпатора сегодня явно достанется.

Наместник Тарандар, закованный в латы, восседал на черном коне под знаменем Изенгарда, в окружении телохранителей, среди которых выделялся алой генеральской перевязью. Тарандар лично командовал пехотой, предоставив вести в бой кавалерию генералу Эрестору.

Впереди строилась армия узурпатора. Кавалерия — на флангах, пехота и артиллерия в центре. Шесть пехотных и десять конных полков, четырнадцать тысяч человек.

И три тысячи орков-наемников из Мордора. Несмотря на всю свою ненависть к «узкоглазым», Вардамир нанял три полка Нурненских стрелков. Глядя на соплеменников с длинными ружьями, рассыпавшихся в цепь перед строем гондорской пехоты, Больг усмехнулся: в Палатах Мандоса гондорское золото им вряд ли пригодится.

— Не обращать внимание на стрелков! — приказал полковник своим артиллеристам. — Ваша цель — линейная пехота.

И, пройдясь вдоль позиции, лично проверил наводку каждого орудия.

О начале сражения известил грохот гондорских пушек и свист ядер. Часть ядер зарылась в землю или просвистели над головами повстанческой пехоты; но многие ударили в цель, вырывая бойцов из рядов.

— Огонь! — приказал Больг и уже изенгардский строй окутался пороховым дымом. Рассмотрев результаты залпа, полковник в азарте стукнул себя кулаком по животу. Все пятнадцать ядер ударили в гондорский строй, пробив в нем кровавые бреши.