Туман на мосту Тольбиак - [39]

Большая комната была перегорожена вдоль на две неравные части довольно высоким барьером. Седовласая особа в форме Армии Спасения с погонами, украшенными тремя золотыми звездочками, не моргнув глазом выслушала мою небольшую речь. После этого она посоветовала мне обратиться в мастерские, немного дальше по улице Кантагрель. «Вы знаете, где это, да?» Да, спасибо, я знал. В мастерских мне посчастливилось наткнуться на молодого человека, который, казалось, был в курсе всего. «Ну как же, старьевщик из переулка Цилиндров, старик, с которым недавно случилось такое, еще бы не знать. Да, он привозил сюда мебель. У него еще была мерзкая татуировка на груди. Он ею как-то хвастался. Но в общем, старьевщик казался неплохим человеком». Внезапно я перестал слышать своего собеседника. В башке у меня стало тесно от мыслей. Я размышлял об Армии Спасения вообще, о ее функциях в частности и о многочисленных благотворительных делах этой организации. И я их увидел гак же четко, как видел недавно образ Белиты, которая, сама того не зная, натолкнула меня, быть может, на самую важную мысль. Конечно, к этому времени я кое-что узнал, кое о чем догадался. Да, я увидел их, словно перед глазами у меня был фотоснимок из газеты. Увидел их: в мятой, выгоревшей одежде, больших соломенных шляпах, с лицами, почерневшими под тропическим солнцем. «Пятнадцать каторжников,– гласила подпись под снимком,– часть из которых отбыла свой срок, а часть помилована, прибыли вчера в Марсель. Заботу о них взяла на себя Армия Спасения, которая поможет им стать полноценными членами общества». Подобная информация часто появляется в газетах примерно через одинаковые промежутки времени.

– Послушайте-ка,– обратился я к этому говоруну с ангельским личиком.– Простите, что я вас перебил, но мне хотелось бы попросить вас об одной услуге. Вы мне симпатичны, а лгать мне стыдно, тем более в стенах такой организации. Дело в том, что я писатель. Пишу книгу– нет, не скандальную. Боже упаси, напротив, о каторжниках, которые отбыли срок. А этим старьевщиком я воспользовался в качестве предлога, так как мне показалось, что он тоже был не в ладах с правосудием. Короче говоря…

Говорил я отнюдь не кратко, да и он ответил не в двух словах. Но попусту не болтал. Верно, кое-кто из младшего персонала знавал трудные времена – такой деликатный эвфемизм он употребил. И мне повезло – недавно у них появился один такой, вернувшийся «издалека». Разумеется, он будет рад снабдить меня информацией для новой книги. Ив Лакор – человек весьма любезный. Я аж подскочил. Страшный тип этот Лакор. Заставит подскочить кого угодно. Жан Делан тоже взвился, когда я назвал имя этого негодяя, но по другой причине.

– Могу я с ним повидаться? – осведомился я.

После выяснений оказалось, что Лакора сейчас нет. Если бы вы могли вернуться вечером… Еще бы, конечно, могу!

Белита, милая Белита! Вот видишь, как ты помогла мне в поисках убийцы Ленантэ. Теперь он у меня в руках. Сомнений тут быть не может. Все происшедшее встало у меня перед глазами, словно я был этому свидетелем. Ленантэ встретил Лакора в Армии Спасения, когда привез на продажу старую мебель. И на улице Уатта или где-то поблизости, неподалеку от этой показушной Армии Спасения, Ленантэ получает удар ножом, и не один. А нанес удары Лакор. Почему же Лакор после столь удачного начала не добил Ленантэ и не забрал у него бумажник? Скорее всего, ему помешали. Такое случается. А почему произошла стычка? Только ли потому, что эти двое, как и прежде, не переваривали друг друга? Нет. Должна быть другая причина. Ведь Ленантэ, не имея возможности связаться через доктора Кудера с Борено, написал мне, что «один гад затеял подлость, и я скажу тебе, как выручить старых друзей». Друзей, которым угрожал Лакор, я знаю: это Борено и Делан. Выходит, я не мог сосчитать, сколько будет дважды два. Вывод? Лакор хотел получить у Ленантэ сведения насчет Борено и Делана. Ленантэ уперся, и Лакор в ярости пырнул его ножом. Лакор явно участвовал в дельце, которое произошло в тридцать шестом на мосту Тольбиак, а поскольку вскоре его замели за убийство из ревности и сообщники поступили с ним нечестно, он решил найти их и поквитаться. Не его вина, что он взялся за сведение счетов так поздно. Все это время он был очень далеко. Услышав имя Лакора, Делан прямо-таки подпрыгнул. Это было для него потрясением. Когда же я заговорил о злонамеренном неизвестном, который прикончил Ленантэ, Делан тут же решил, что Лакор вернулся, и Борено пришлось рассказать об убийстве на почве ревности, чтобы как-то оправдать беспокойство своего приятеля. Да, все сходится. Более или менее. Я рассчитывал, что кое-какие нестыковки объяснит мне сам Лакор. Этим вечером он расколется. Я был готов ради него отступить на сей раз от своих принципов. В чем, собственно, могу я упрекнуть Борено и Делана? Все мы одинаковы. Из всех сделанных мною выводов этот был самый невеселый.

Из бистро я позвонил в «Крепюскюль» и попросил позвать Марка Кове.

– Привет,– сказал я.– Прежде всего благодарю за статейку, написанную по моей просьбе.

– Не за что,– отозвался этот алкаш от журналистики.– Помогло?