Туман на мосту Тольбиак - [38]

Он встал. В сущности, он выбрасывал меня за дверь. Я тоже поднялся. Больше мне делать здесь было нечего. Чтобы последнее слово осталось за мной, я сказал:

– Надеюсь, что не забудешь. И ты, и Делан.– Я пренебрежительно ткнул в сторону последнего пальцем.– Интересно, чего это он примчался сюда с такой скоростью? Ах да. Он пришел сообщить тебе о своих сложностях с пищеварением. Что он там неудачно съел? Вспомнил, это были устрицы. А может, цыпленок. Шпигованный трюфелями. Всего вам доброго, ребята. В конце концов, вы не обязаны мне доверять. Ленантэ – тот доверял, но ведь он был идеалист. У меня создалось впечатление, что вы давным-давно распрощались с любыми идеями. Привет. И пожелайте, чтобы меня не сбила машина и чтобы кирпич не упал мне на голову. А то я, не дай Бог, подумаю, что это ваших рук дело.

Речуга что надо!

Я позвонил домой из бистро на авеню Гобеленов, куда зашел несколько минут спустя, чтобы пропустить рюмку и перебить вкус шампанского, которым угостил меня этот Иуда. В трубке послышались длинные гудки, никто не отвечал. Должно быть, я неправильно набрал номер. Я позвонил еще раз, внимательно следя за цифрами. Звонок издевательски надрывался в полнейшей пустоте. Я стал считать гудки. Пятнадцать. Господи Боже мой! Ленантэ, мост Тольбиак, эти остепенившиеся анархисты, то ли совершившие преступление, то ли нет,– как это все мне обрыдло! Пошли они все! Трубку никто так и не снял. Я выскочил из бистро и поймал такси, которое-редкий, просто уникальный случай!– не шло в Левалуа. Похоже, добрый знак. Ну еще бы!

– Белита! – позвал я, открыв входную дверь.

Молчание. Я прошел в кабинет, потом в спальню, заглянул на кухню, снова вернулся в спальню. Пусто. Возвратившись на кухню, я приготовил себе стаканчик укрепляющего. Я налил его до краев, но так и оставил нетронутым, словно вдруг впал в маразм и забыл, для чего он нужен. Затем я пошел в спальню. На постели лежал лист бумаги. На постели! Узнав не лишенный изящества почерк, тот же самый, которым был надписан конверт с посланием Ленантэ, я прочел: «Мне лучше уйти. С. показал, на что он способен. Если мы будем вместе, он тебя убьет. Я не хочу, чтобы он тебя убил». Не хочешь, чтобы он меня убил, любовь моя? А что же будет с тобой? Я ухмыльнулся, вспомнив Делана и его воображаемые устрицы. Устриц я сегодня не ел, однако почувствовал комок в желудке, в горле, везде. Я бросился на кухню и на сей раз расправился со стаканом. А немного позже, проходя мимо зеркала, увидел в нем весьма неприятного типа. Вот уж поистине мерзкая рожа.

У, дерьмовый квартал! Он липнул к моим подошвам, как ловчий клей к лапкам птиц. Видно, мне на роду написано вечно бродить по нему в поисках – куска хлеба, крова, капельки любви. Теперь я слонялся там в поисках Белиты. Конечно, она могла сюда и не возвратиться. Как раз было много шансов за то, что она навсегда ушла отсюда, но я был здесь. И вероятно, не только для того, чтобы ее найти. Может, просто затем, чтобы свести с этим кварталом старые счеты. Зрение начинало играть со мной дурные шутки. Как только вдали я замечал женскую фигуру, мне сразу виделась красная юбка. Все платья, плащи и юбки были красными. Я, если можно так выразиться, дошел до красного каления.

Я прошел в переулок Цилиндров, но там никого на было. Затем отправился в бывший пригород Иври, где, по словам Белиты, обитало ее племя, но там тоже никого не было. Как я и предполагал, Сальвадор, Долорес и вся их компания смотали удочки. Какое-никакое, а все же удовлетворение. Расспросив какого-то мальчишку, я покинул трущобы. Мальчишка сказал, будто цыган видели в старом бараке, что в Газовом тупике. Я отправился в Газовый тупик, но и там было пусто. Я вернулся в трущобы под предлогом, что в первый раз не все как следует посмотрел. Но смотрел-то я внимательно. Там никого не было. Я начал испытывать благотворную усталость. Вперед! Еще несколько километров на своих двоих, и я смогу заснуть. Я поднялся на мост Насьональ по широкой каменной лестнице, идущей от набережной Иври к бульвару Массена. Пройдя мимо здания Компании сжатого воздуха, я добрался по бульвару до станции окружной железной дороги. Сегодня тумана не было. Погода стояла даже приятная, если можно позволить себе такое преувеличение. Надвигались сумерки, однако последние лучи заходящего солнца не сдавались. Через подземный переход под вокзалом я выбрался на улицу Луаре. И вскоре оказался на пересечении трех улиц: Кантагрель, Уатта и Швальре. Армия Спасения еще острее напомнила мне о Белите. Перед моим мысленным взором встала утренняя картина: растрепанная и прелестная Белита в моей пижаме.

«– В последнее время у Бенуа были дела с Армией Спасения. Он продавал им мебель…

– И он остался недоволен, обложил их, а они пырнули его ножом.

– Смейся надо мной, смейся. Ты считаешь меня идиоткой?

– Ну что ты, дорогая…»

Милая! Это было так, словно мне почудилось, как ты посредством телепатии где-то далеко услышала мои мысли и тебе стало приятно, что я воспринял слова вполне серьезно. Такое вот сентиментальное подношение. Я вошел в здание Армии.