Туман на болотах - [48]

— Садитесь. Давайте послушаем.

Мы сели рядом, и от трогательных слов песни мне захотелось плакать. Я закрыла глаза. Мне хотелось, чтобы это мгновение длилось и длилось.

Его рука легла на мою, и мое сердце забилось.

— Трейси?

Я подняла на него глаза.

— Вы так легко плачете.

Его лицо просветлело, он превратился в живого и теплого человека, и тогда я вдруг поняла, каким бы он был, если бы стал по-настоящему счастлив.

Музыка кончилась, он выключил проигрыватель и снова стал прежним. Открылась дверь, и вошла Элейн с подносом в руках, на котором стояли чашки и молоко.

— Какая ты догадливая, Элейн. Нальешь?

Я отказалась от еды, мы пили чай и разговаривали, и я решила, что пора оставить их наедине: в конце концов, они не виделись больше недели.

Брет отвез меня домой, донес до квартиры проигрыватель и махнул на прощанье рукой.

Едва за ним закрылась дверь, как тотчас появилась Дайна.

— Что тут у вас происходит? — В этот момент она увидела мое лицо. — Трейси! Господи Боже мой! Что ты с собой сделала?

Я рассказала. Она была моей лучшей подругой, и я поведала ей все, даже про Роберта, втайне надеясь успокоить ее по поводу наших отношений с Уэйном. Но она лишь сочувственно молчала.

— Так плохо выгляжу, Дайна? Я хочу сказать — очень заметно?

— Ну, заметно, Трейси. Но когда первое потрясение проходит, к этому как бы привыкаешь. Тебя это успокаивает?

— Немного. Ты встречалась с Уэйном? — как бы между прочим спросила я.

— Нет. А с какой стати мне с ним встречаться?

— Но, Дайна, я думала…

— Значит, ты ошибалась. Я не собираюсь быть просто еще одной девушкой в его послужном списке.

— Но, Дайна, откуда ты можешь знать?

— Послушай, это мое дело. Не беспокойся. Отдаю его тебе с горячим приветом.

Весь вечер я провела готовясь к школе и слушая пластинки Брета.

Я встретила его на следующее утро, когда вошла в школу.

— Доброе утро, мисс Джонс, — с улыбкой поздоровался он. — Еще не сломали мой проигрыватель?

— Дайте мне шанс, мистер Хардвик, — расплылась я в улыбке. — Я просто еще не взялась за него как следует. Но я вас не подведу. Он развалится на кусочки от одного моего прикосновения. Даю гарантию.

Мы оба рассмеялись и вместе пошли по коридору.

Нас заметил Уэйн и бросился ко мне с распростертыми объятиями:

— Трейси, как я по тебе соскучился, птичка! — И вдруг: — Трейси! Что ты с собой сделала, милая?

Такой же ужас застыл в его глазах, как и у Дайны. Думаю, эти восклицания будут преследовать меня весь день. Я воспользовалась выражением Брета, надеясь, что он меня не слышит.

— Я… я поссорилась с лобовым стеклом, Уэйн.

— Боже правый, Трейси, похоже, крупная была ссора. Можно догадаться, кто победил, и я уверен, что это не ты.

Позже я рассказала ему правду. С ним и Дайной я могла быть откровенной. Уэйн помогал мне парировать вопросы, которыми меня засыпали учителя, и, когда он пришел ко мне вечером, я искренне поблагодарила его. Когда мы прощались на лестнице, он бросил взгляд на соседнюю дверь.

— Дома? — кивнул он в сторону комнаты Дайны.

— По-моему, да.

— Для меня — нет, — скривился он.

— Откуда ты знаешь? Почему бы тебе не попытаться?

— Нет уж, спасибо. Знала бы ты, какой прием она мне оказала на прошлой неделе.

— Значит, ты все-таки пытался с ней встретиться?

— Вот именно «пытался», но потерпел фиаско. Она словно вылила на меня ушат холодной воды.

— Думаешь, из-за этого? — показала я на кольцо.

— Понятия не имею. Но пока оставим все как есть, птичка. — Он поцеловал меня в щеку. — Я мог бы всерьез отнестись к нашей помолвке, если бы ты дала мне хоть полшанса.

«Не дождешься, Уэйн», — думала я, махнув ему на прощанье.

Однажды утром на доске объявлений появилось отпечатанное на машинке сообщение о собрании персонала, которое должно состояться на следующий день. Я решила изменить прическу, чтобы скрыть шрам, который все еще выделялся на лбу, и записалась к парикмахеру. Поэтому я собрание пропустила. Я выбрала прическу в журнале и попросила парикмахера сделать такую же. Она постаралась на славу, и я осталась довольна. Сзади волосы волнами спадали на плечи, по бокам она немного их подрезала, придав им изящный изгиб, и сделала мне челку, под которой скрылся шрам. Аварии будто не бывало. Но самое главное, я наконец перестала быть похожей на маленькую девочку.

Утром ко мне подскочила Дженни:

— Трейси, ты потрясающе выглядишь. Что случилось?

Я рассказала.

— По-моему, неплохо! Я нашла эту прическу в журнале. Она помогла скрыть мой шрам.

— Точно! Может быть, даже Их Сиятельство сменит гнев на милость, когда увидит тебя с новой прической? Он ужасно на тебя разозлился за отсутствие на собрании.

— Я думала, он не заметит.

— Не заметит? Дорогая моя, он чуть не заставил нас обыскать все здание в поисках тебя. Но потом сказал, что поговорит с тобой утром. Так что готовься!

— О Боже! Ну ладно, расскажи, что было на собрании.

— Много всего. Наконец-то лед тронулся. Во-первых, он назначил другую экзаменационную комиссию, а это значит, что мы, учителя, будем работать по более современной программе.

— Это хорошо?

— Ну конечно хорошо. Это радикально меняет нашу систему обучения. Кроме того, — она пролистала свои записки, — он принял делегацию учеников шестого класса и согласился переоборудовать их комнату отдыха. Он возьмет деньги из школьных фондов и поставит им пару новых кресел со столом для настольного тенниса. И еще, — она перевернула страницу, — только не падай! — он отменил форму для всех шестых классов…