Туда, где живет счастье - [5]

– Ну, в его возрасте дети в сказки про капусту и аиста уже не верят, – усмехнулась Галя. – Сказала, что папа полярник, работает на севере. Что у полярников длинные вахты, но когда-нибудь вахта закончится, и ты приедешь. И мы будем жить все вместе.

Слава богу, додумалась! Андрей улыбнулся и погладил жену по голове.

– Вот я и вернулся. Как думаешь, мы с ним подружимся?

– Если ты этого хочешь.

– Конечно, хочу. Какой отец не хочет, чтобы сын был его другом? Чтобы доверял во всем. Чтобы знал, что я его не брошу... – Андрей замолчал. Слишком много чувств для откровенного вранья, которым он потчует жену. Так нельзя. А то, чего доброго, и вправду привяжется к пацану. И что тогда? Вся жизнь кувырком? Нет уж, хватит! Накувыркались! Андрей с тревогой глянул на Галю. Не заметила ли чего?

Но Галя, расчувствовавшись, только тихо плакала и улыбалась сквозь слезы.

– Ты у меня как грибной дождик: и дождь, и солнце, – усмехнулся Куров, целуя ее в мокрые щеки и губы. – Когда погода наладится, а?

Галя что-то шепнула, но ее слова заглушил стук двери и резкий, недовольный хлопок. Женщина вскочила.

– Ванька вернулся, – торопливо объяснила она, хватая халат.

Куров лениво следил за женой. Нет, все-таки женщины – они и есть женщины, и надо им одного. Мужчину. Вот взять хотя бы Галку. Всего пару часов назад она выглядела как старая дева: злющая, высохшая, будто изюм, с кругами под глазами. А сейчас, после близости, стала почти девушкой. И лицо расцвело, и морщины разгладились, и плечи расправились, и двигается грациозно, как юная кокетка, когда знает, что на нее смотрят мужчины. И даже старый синий халатик удивительно ей к лицу.

Галя вытерла слезы и обернулась к мужу.

– Мне встать? – спросил Андрей, хитро щурясь. – Или можно так лежать?

– Лежи, если хочешь.

– То есть все нормально? – ехидно уточнил Куров.

– Что нормально? – немедленно встревожилась Галя.

– Мужчины в твоей постели – это нормально?

– Дурачок! – фыркнула Галя и запустила в мужа яблоком, невесть как оказавшимся в ее руках.

Куров довольно улыбнулся и с хрустом надкусил яблоко. Пока все складывается отлично. Жена его признала. Теперь очередь за сыном. Потом несколько дней тревоги – и безбедная жизнь на много-много лет. Может быть, навсегда.

Куров доел яблоко, потянулся и закрыл глаза. Полчаса здорового сна, чтобы восстановить силы, а потом можно знакомиться с сыном. Это, между прочим, не так-то просто, если учесть, что доверие сына ему нужно как воздух, а дети не раздают свою дружбу налево и направо. Особенно незнакомым дядям, которые норовят завладеть вниманием мамы.

Увы, поспать Андрею не удалось. Едва он задремал, как тишину разрезали крики. Куров усмехнулся: обычный материнский выговор за чересчур позднее возвращение домой. Но крики продолжались, и помимо воли Куров стал прислушиваться.

Глава вторая

Ваня стоял посреди кухни в таком виде, словно на него сошла грязевая лавина. В земле было все: волосы, лицо, шея, воротник рубашки... У дверей валялись сброшенные второпях кроссовки, облепленные грязью. Даже на носки налипли коричневые влажные комки глины.

– О господи! – ахнула Галя. – Где ты вывозился? Что ты делал?

Ваня зло зыркнул на мать и мрачно ответил:

– Ничего.

– Хорошенькое ничего! – рявкнула Галя, представив, сколько времени уйдет на стирку этого «ничего». – Больше у меня гулять не пойдешь. Дома будешь сидеть, ясно? – Хорошее настроение как корова языком слизала. Да и откуда бы взяться хорошему настроению, когда сын родной матери хамит? Если его кто побил, она-то в чем виновата? Драться не научила? Так для этого отец есть. – Я тебя в чулане запру, если ты не скажешь, где был!

– Это я тебя в чулане запру! – заорал Ваня.

– Как ты со мной разговариваешь? – не выдержала Галя. – Я твоя мать. Давно по морде не получал?

– Это ты давно по морде не получала! – взвизгнул Ваня.

– Ах ты, паршивец! – Галя с размаху вмазала оплеуху сыну.

Ваня с яростным криком бросился на мать.

И в этот момент из спальни вышел Куров, на ходу застегивая ремень брюк. На вопле «это ты давно по морде не получала» его терпение закончилось. Пацан явно зарвался. Куров поднял голову и на мгновение опешил. На Галю наскакивал с кулаками тот самый мелкий пацаненок, которого на поле закидывали грязью. Так вот оно что: с мальчишками слабый, а дома сильный, да? Куров разозлился.

Не думая о том, что может испачкаться, Андрей подхватил маленького хулигана и отшвырнул в угол, на старое кресло с тряпьем. Когда мальчишка опомнился и понял, что произошло, Куров шагнул к нему и, глядя прямо в глаза, отчетливо произнес:

– Не смей поднимать руку на мать, ясно? Без нее тебя бы не было.

– А ты кто такой? – взвизгнул, как щенок, Ваня.

Андрей не отвечал. Из носа у мальчика снова текла тонкая струйка темной крови. Неужели он его так сильно ударил? Андрей беспомощно обернулся к Гале.

– Что с ним? Это я ему нос разбил?

– Нет-нет, – нервно ответила Галя, – ничего страшного. У него просто сосуды слабые. Чуть что – сразу кровь.

– Ясно, – кивнул Куров и опять обернулся к сыну: – Запомни раз и навсегда: мать трогать нельзя. Ты никогда не должен трогать мать. Ясно?

– Сам не должен трогать мать! – в истерике закричал Ваня. – Сам не должен трогать мать!