Тучи над страной Солнца - [56]

-- Нет нужды плавать в чужие земли, чтобы прочесть ваше Священное Писание. Со времён Великой Войны осталось немало таких книг. В наших школах обязательно проходят курс "Критики христианства", который преподают наши амаута. Я сам читал Евангелие, переведённое на наш язык.

-- Значит, и до твоего сердца дошла Благая Весть, и тебе Господь указал путь из мрака язычества к божественному свету. Однако ты не пожелал прийти к Господу, и тем самым пренебрёг его дарами. Знай, Инка, Господь милосерд и многотерпелив, однако и его терпению может прийти конец, поэтому, пока не поздно, оставь языческую скверну, крестись сам и крести свой народ, и тогда Господь помилует тебя. Если ты не сделаешь этого, то Бог жестоко накажет тебя: твои золотые браслеты сменятся кандалами, царственное одеяние -- ветхим рубищем, дворцовые покои -- темницей, а роскошные яства -- сухими корками, а если и после этого ты не покаешься, то Господь отнимет у тебя и твою жизнь, а душа твоя будет вечно мучиться в аду!

Брат Томас был очень доволен своей проповедью. Не то чтобы он всерьёз надеялся поразить этим сердце тирана, скорее рассчитывал на слушателей, для которых его смелость должна была послужить отправным толчком, чтобы задуматься об Истине, да и убедиться в собственной смелости было очень приятно. Хотя умом брат Томас понимал, что это сродни попытке раздразнить сытого льва -- пока царственный хищник ещё вполне добродушен, но в один миг его настроение может измениться, и тогда не жди пощады. Но Инка в ответ только негромко промолвил:

-- Нет нЩжды напоминать мне о том, что хотят сделать со мной мои враги, мы уже не столь наивны, как наши предки. Однако меня уверяли, что ваш Бог -- бог любящий и милосердный. Как же он может пытать своих врагов целую вечность? Ведь это не только жестоко, но и просто низко. Неужели он после смерти подвергнет меня пыткам только за то, что я не пожелал ему покориться при жизни? Неужели ваш справедливый бог может приговорить меня к столь жестокому наказанию?

-- Инка, ты ещё спрашиваешь, чем заслужил вечные муки?! Да разве не в твоём государстве ежегодно приносят в жертву сотни самых красивых детей! И ты, даже прочитав Евангелие, не отменил этот мерзкий обычай! Твои подданные живут в вечном страхе, потому что ты готов казнить по первому доносу. Сколько людей ты убил просто за неосторожное слово! Ты до того измазал руки в невинной крови, что теперь не можешь избавиться от страха за свою шкуру. Твои подданные и без того насмерть запуганы, но ты расставил воинов на крышах домов, чтобы они стреляли в любого, кто им покажется подозрительным. Но не уйдёшь ты от гнева Божьего! Дикси!

"Небось ещё всех нищих переказнил", -- пробурчал Андреас по-испански.

-- Я знаю, что в Европе ходит эта глупая байка, будто мы приносим в жертву собственных детей, хотя человеческие жертвоприношения отменил ещё Манко Капак, основатель нашего государства, и в дальнейшем, по мере присоединения новых земель, инки повсюду искореняли этот жестокий обычай. Поверь, мы любим своих детей, и никогда бы ни позволили бы убивать их, тем более так, как это делали в стране, которую вы ныне называете Мексика. Однако вы отчего-то упорно обвиняете нас в том, в чём мы неповинны.

И я вовсе не "дрожащий за свою шкуру тиран", каким ты упорно пытаешься меня вообразить. Ещё вчера я встречался с народом без того, чтобы на крыше стояли лучники. У меня нет причин бояться своего народа: хотя на мою жизнь не раз покушались враги, едва ли найдётся безумец, готовый выстрелить в меня прилюдно, ведь его бы без всякого приказа порвали бы в клочки за такое! -- Инка позволил себе усмехнуться, - ну а что мои люди смотрят на вас настороженно -- так благодарите за это ваших предков, некогда вероломно воспользовавшихся нашей слабостью и доверчивостью, чтобы захватить нашу страну.

-- Очень хотелось бы поверить тебе, Инка, однако если ты действительно так добр и благороден, как ты говоришь, то почему ты всё же не принял христианство?

-- Вы много спрашивали, но прежде чем ответить, позвольте и мне спросить вас. В ваших священных книгах сказано немало красивых слов о милосердии и любви к ближнему, каждый христианин с детства слышит их по многу раз, отчего же христиане, когда прибыли в первый раз на нашу землю, стали убивать и грабить нас? Вы видите этот город? Прежде он сиял в своём золотом наряде, золотом украшали себя его жители, золотом были отделаны его дома, даже дети играли в игрушки из золота и серебра. Но вы сорвали его золотой убор. Вы проповедуете целомудрие, но тем не менее именно христиане опозорили тогда многих наших женщин, так что иные из них даже покончили с собой, не выдержав такого, и их кровь опять же на руках христиан. Отчего вы сами не следуете собственным заповедям?

Отец Андреас начал проповедь:

-- Это непросто объяснить, Инка. Да, каждый христианин с детства получает в Святой Церкви критерии различения добра и зла, однако есть такая вещь, как первородный грех, который склоняет людей ко злу даже против их воли. Бог сотворил человека безгрешным, однако когда первые люди согрешили, ослушавшись Господа, они передали своим потомкам склонность к греху, тлению и смерти. Плоть наша немощна, так как не может противостоять соблазнам. Вот потому христианин часто вопреки всем напоминаниям о заповедях не удерживает себя от греха. Он чтит заповедь "не укради", однако соблазн при виде чужого богатства порой оказывается сильнее. Он чтит заповедь "не прелюбодействуй", однако при виде красивой женщины, особенно если на ней яркое платье, богатые украшения и ведёт она себя нескромно, плоть его часто берёт верх, и женщина оказывается в его объятьях. Вся наша жизнь пропитана грехом, и только благодать Божия может защитить от него, да и то лишь частично. Даже тот, кто пытается идти стезею добродетели, кто удерживается перед большинством соблазнов, всё равно не свободен от первородного греха, потому что им может легко овладеть гордыня. К тому же он не свободен от зависти зложелателей, ведь и добродетель сама по себе может служить объектом зависти, но если она привела на вершину славы и почёта, то обязательно найдутся завистники, готовые на всё, лишь бы обречь свою жертву на беды, выставить её на всеобщий позор и поругание, - пока отец Андреас проповедовал, брат Томас внимательно следил за Инкой, и заметил, при этих словах тот слегка изменился в лице. Как и следовало ожидать, отец Андреас попал "в яблочко". Всё-таки до души тирана можно как-то достучаться.... Тем временем, отец Андреас продолжал, -- Однако тот, кто верит в Истинного Бога, знает, что и в счастье и в беде Господь всегда с ним и никогда не оставит его, но горе тому, кто всю жизнь поклонялся идолам! Идолы требуют богатых даров, а что может дать тот, кто лишился всего, и у кого нет уже ни богатств, ни сил, ни здоровья, ни даже свободы? Нет ничего страшнее, чем попасть в беду, будучи язычником, которого, к тому же, после всего этого ждут и адские муки! Добродетельный же христианин бодро перенесёт все беды, зная, что Бог в раю потом наградит его таким льяуту, которое будет сиять ярче, чем все короны земных царей!