Тучи над страной Солнца - [53]

Тут ему возразил уже сам местный старейшина:

-- Однако христианская проповедь может создать врагов внутри государства, а внутренний враг опасней внешнего.

-- Да, такое возможно, однако -- тут Инка позволил себе хитро улыбнуться, -- не думаю, чтобы их проповедь имела большой успех среди вас. Да, им разрешено проповедовать, но никто не заставляет вас принимать эту проповедь всерьёз. Да, вы не можете бить их или причинять им вред физически, но никто не помешает вам задавать им неудобные вопросы. Отнеситесь к ним как к своеобразному развлечению. Я сам покажу вам завтра пример того, как это можно делать, но моё положение меня тут всё же несколько ограничивает. Однако вас не ограничивает ничто, а недостатка в дерзких языках у вас в городе вроде бы нет, -- затем Инка перестал улыбаться и заговорил серьёзно, -- Я очень надеюсь на вас, тумбесцы. Пусть их проповедь не будет иметь здесь успеха, и они, поняв свою неудачу, будут вынуждены уехать ни с чем.

-- Ты не всё сказал, Первый Инка, -- вмешался опять тот же дерзкий юноша, -- почему ты согласился на проповедь в обмен на зеркала? Неужели стоило так дорого платить за девичьи прихоти? Не лучше ли было купить что-то годное в качестве оружия?

-- Во-первых, ничего такого они нам всё равно не продадут. Как ни жадны они, а всё же не дураки. К тому же, на зеркала из страны уходило немало золота, а теперь наши женщины смогут оценивать свою красоту не платя за это столь дорогую цену. Но кроме этого, зеркала могут ещё много на что сгодиться. При помощи зеркал можно создать сложные конструкции, обращающие солнечный свет в тепло, и не тратить таким образом на это дерево, которое может вскоре стать дороже золота. О таком использовании зеркал христиане не догадываются, а мы хоть и были вынуждены многому учиться у наших врагов, но теперь сами сможем удивить их. Они-то до сих пор уверены, что мы можем только заимствовать их изобретения, но не способны ничего изобрести сами. Ничего, скоро они убедятся в обратном!

-- Послушай, Инка, а сколько у тебя жён? -- вдруг выкрикнул кто-то из толпы. Инка не мог понять точно, тот же это человек говорил или нет, вроде голос был из другого места, но и на прежнем месте дерзкого юноши не оказалось. "Всё-таки меня намеренно дразнят", -- подумал он с некоторой тревогой, -- "Не иначе как интриги наместника".

-- А почему тебя это так интересует? -- спросил он.

-- До сих пор ты не произвёл на свет ни одного наследника, может быть, ты бессилен с женщинами, и ты это скрываешь.

-- Слухи лживы, зачать ребёнка я способен, у меня есть дочери. Но вот точный состав моей семьи я не буду здесь оглашать. Среди вас непременно найдётся болтун, который выдаст всё испанцам, а белым людям знать его ни к чему.

-- Ты боишься их осуждений, Инка?

-- Отнюдь. Осуждать меня они будут в любом случае. Но если разразится война, одним из самых лакомых кусочков для белых людей будет моя семья. Им будет сладко обратить их в неволю, нанеся мне самое большое бесчестие, какое только можно представить. Поэтому о чем меньше они знают об этом, тем проще мне будет спрятать их в случае нужды. А что у меня нет наследника -- не беда, я пока ещё умирать не собираюсь, ну а если со мной случится беда, то достойный человек мне на замену найдётся.

Христиане прибыли в Тумбес.

Долгие месяцы путешествия были позади. Брат Томас провёл их прилежном изучении языка кечуа и книг о законах и обычаях Кровавой Тирании. От иных описаний ужасов у Томаса волосы на голове дыбом вставали, но он укреплял свой дух молитвой. Наконец, они прибыли в порт, находившийся недалеко от Тумбеса и предназначенный исключительно для иностранных судов, обычно посольских, ибо торговать с тиранией на её территории иностранцы обычно не хотели -- столько раздражающих досмотров приходилось пройти. Ничего предосудительного обыскивающие так и не нашли, однако потом случилась заминка, едва не сорвавшая визит миссионеров в Тавантисую. Старший в миссии, отец Андреас настаивал на том, чтобы войти в Тумбес на своём корабле, так как боялся, что если они доедут до Тумбеса в местном корабле, их прикончат по дороге. Нет, необходимо, чтобы их встретили местные власти на глазах у свидетелей-христиан, так как свидетелям-язычникам веры нет. Представители Тавантисуйю таким оборотам были несколько озадачены. Очевидно, это противоречило каким-то данным Тираном инструкциям, потому что они, посовещавшись между собой, заявили, что подобный вопрос нужно согласовывать с Первым Инкой, а это может занять несколько дней. Андреас заявил, что согласен ждать хоть целый месяц. Согласование, однако, заняло не более полутора суток, потом гонцы явились с ответом, что Первый Инка дозволил их кораблю войти в порт Тумбеса с тем условием, что на землю ступят только монахи, а остальные христиане будут с корабля наблюдать, как их примет Первый Инка. Если что-то пойдёт не так, то монахи будут иметь право вернуться на корабль, но если они решат остаться, их корабль до темноты должен будет вернуться обратно в тот самый маленький порт, откуда выехал утром. Все эти предосторожности связаны с тем, что инки боятся какой-нибудь подлости со стороны христиан. Подозрительность тиранов, конечно, несколько раздражала, но в самих этих условиях не было ничего принципиально не приемлемого, так что брат Андреас согласился. И вот христианский корабль, впервые за много десятилетий, входил в порт Тумбеса.