Тучи идут на ветер - [21]
— Извиняй… Сдуру я.
Копался за пазухой. Вынул сверток, встряхнул-. Платок. Накинул на голову.
— Тебе…
Натолкнулась на его холодные руки — не отдернула; поглаживая, говорила смущенно:
— Зачем… Сестрам бы и подарил.
Тронула Бориса ее забота о сестрах; сознался, для них он купил точно такие шальки в лавке у Бурова. Вскочив, Нюрка отряхивала юбку, сокрушалась:
— Заря давно потухла, темень уж! Заждалась Верка… Давай руку, побегем.
К плацу попали Домниным проулком. В церкви вечерня прошла; сине отливали окна, хранившие еще теплые отсветы угасшей зари. У ограды, возле гармошки, гуртовалась улица; поодаль краснели цигарки — пожилые казаки на завалинке.
— Постой. Прикурю, а то серники кончились.
Обогнули галдевшую улицу — не встретиться бы с Захаркой. Званы они на девичник к Верке Мартыновой. На всенощной Верка пригласила подружку:
— Приходи ввечеру. Девишник маманя сбирает.
Нюрка было отнекиваться, но та, блестя глазами, горячо зашептала:
— Да не одна… И его тащи. Являйтесь непременно, иначе разгневаюсь.
За садами утром Нюрка позабыла о подруге. На выгоне увидала в толпе сестру Бориса, Аришу. Отозвала, заливаясь краской, попросила передать брату Веркино приглашение. Не глядя в глаза, добавила:
— Да за мной пущай заходит… В саду ждать буду, возле колодца нашего.
Мартыновы жили сразу за лавкой. Ошелеванный тесом курень на фундаменте спрятан с улицы акациями и сиренью. Сквозь ветви едва проглядывает жестяная крыша с кирпичной трубой. Забор высокий, глухой; ворота и калитка под бревенчатым резным навесом.
Расхотелось вдруг Нюрке идти. Не за себя — за Бориса тревожилась. Больно уж отец у Верки спесив; гонору казацкого хоть отбавляй, не меньше, чем у них, Филатовых.
— Боязно чой-то, Боря… Давай не пойдем, а?
Сорвалось с губ нечаянно: впервой назвала по имени вслух. Замерла, ожидая чего-то.
Отвернув лицо, Борис хрипло проговорил:
— Как же… приглашали, значит, надо. Ты ступай, а я опосля… Навроде сам по себе.
В благодарность взяла его руки, тяжелые, как камни; щеками ощутила мозоли.
Докурив, Борис ногой двинул калитку. По тому, как хрипел и рвался на приколе возле амбара кобель, догадался, что гостей немало. В закрытые ставни, в щелки, пробивался свет; ни песен, ни гармошки. Лампа горела и в летней кухне; в оконце виднелась стриженая угловатая голова дядьки Романа. Он что-то внушал бабам, жене, снохам, тыча пальцем в стол.
Не раз прибегал Борис на этот двор: мать-покойницу частенько, бывало, зазывали на поденку. Поднялся на веранду; в полутемной прихожей его ждали. Сама невеста. Дыша самогонкой, наваливаясь грудью, шептала:
— Раздевайся, Бориска, живеича, заждались чисто… Лишние поуходили, свои остались. Мы уж за столом. Я цельный стакан выпила. А что, остатный разочек… Эх!
Обхватила шею, призналась спьяну:
— Завидки берут, глядючи на Нюрку… Ей-богу. По сердцу ты ей. А я… На кого батя указали, под того и ступай. Не люб он мне, видит бог. Длинновязый, снулый какой-то, навроде сулы дохлой. Однова: казак! С Балабина хутора, з-за Манычу.
Приняла из рук шапку и ватник, оглядела забитую вешалку. Не раздумывая, освободила крючок — сбросила на сундук хороший суконный пиджак и краснооколую фуражку.
— Вот так-то лучше… А жениховы наряды пущай на скрыне поваляются.
Локтем отворила застекленную дверь в горницу. Прямиком, мимо гостей, тесно сидевших за сдвинутыми столами, протащила в красный угол, к иконам; под примолкнувшие голоса усадила рядом с собой, по другой бок от жениха. Во всеуслышание велела суженому налить припозднившемуся гостю.
Борис хлопнул опорожненным стаканом об стол. Отдышавшись, разгляделся. Парни наполовину не хуторские — с женихом; из своих — родичи невесты. Мигнул брату ее двоюродному, Стефану Мартынову, годку; тот ответил кивком, дружелюбно. Виднелись Нюркины руки в красных шелковых рукавах; сама нарочно пряталась за остроплечего парубка. Жених сидел нахохленный, как воробей под дождем. Явно он расстроил веселье — не по душе иным. Но в висках уже шумело, вызванивало. Потянулся, стащил за ремень с кровати гармошку. Пробежал по ладам; зная, каков из него гармонист, окликнул хозяина. Передал через стол курносому конопатому пареньку.
— Врежь казачка.
Гармонист того и ждал. Отодвинулся со стулом к комоду, вытянул во всю ширь красноребрую.
Сорвалась невеста. Пошла, пошла по крашеному полу, туго сцепив под грудью руки; снопом распушилась отделанная по подолу лентами палевая юбка. Серьги не шелохнутся. Белокурое, краснощекое лицо с смешливыми глазами застыло, окаменело; кончики подведенных бровей да уголки сомкнутого рта шевелились — над ними хозяйка не властна. Встала перед Борисом, притопывала козловым гусаром — приглашала.
Борис равнодушно шевельнул плечом. Волоча ногу, неуклюже поплелся за ней. Руки болтались вне всякого согласия с гармошкой, голова скособочилась. Напарница, вскинув намусленные брови, подзадоривала, завлекала. Послышался хохоток — ехидный, злой. Вдруг танцора будто подменили. Встряхнувшись, заработал ладонями, локтями; ноги зачастили неуловимо. Где носок? Где каблук? Не поймешь. Ахнул, упал на пол. Упираясь руками, описывал круги вытянутой ногой. Испуганной птицей заметалась невеста. В шкафу вызванивала посуда; моргала подвешенная к потолку лампа; на комоде вытанцовывали мраморные слоники, морские ракушки…
Книга В. Карпенко рассказывает о жизни легендарного начдива, героя гражданской войны Н. Щорса. О том, как он со сформированным им же Богунским полком устанавливал Советскую власть в освобожденных от петлюровцев районах Украины. Автор использует в своей книге архивные материалы и воспоминания соратников Щорса. Книга рассчитана на массового читателя.
Советские геологи помогают Китаю разведать полезные ископаемые в Тибете. Случайно узнают об авиакатастрофе и связанном с ней некоем артефакте. После долгих поисков обнаружено послание внеземной цивилизации. Особенно поражает невероятное для 50-х годов описание мобильного телефона со скайпом.Журнал "Дон" 1957 г., № 3, 69-93.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Середина XVII века. Речь Посполитая подмяла под себя почти всю Белую и Малую Русь. Но на завоеванных землях уже вовсю полыхает пламя освободительной борьбы. Малороссия волнуется как штормовое море, лихие казацкие ватаги не дают покоя захватчикам. Дело за малым – кто возглавит справедливое народное мщение, кто объединит его в единый мощный поток, который сметет ненавистных шляхтичей?И такой человек появился. Богдан Михайлович Хмельницкий (1595-1657) стал воистину национальным героем запорожского казачества и символом независимости Украины.
Новый роман известного современного писателя Валерия Поволяева "Атаман" посвящен жизнеописанию одного из наиболее выдающихся лидеров российского казачества генерал-лейтенанта Григория Михайловича Семенова.
Роман «С Ермаком на Сибирь» посвящен предыстории знаменитого похода, его причинам, а также самому героическому — без преувеличения! — деянию эпохи: открытию для России великого и богатейшего края.
Роман известного русского писателя Геннадия Семенихина "Расплата" включает в себя третью книгу знаменитой трилогии "Новочеркасск", посвященной основанию города Новочеркасска - столицы Войска Донского. В основу романа положена история одного из старейших казачьих родов на протяжении XIX-XX веков.На страницах этого увлекательного произведения читатель встретится и со знаменитым атаманом Матвеем Платовым, и с его прямыми потомками - братьями Якушевыми, не по призыву, а по зову сердца ушедшими защищать Отечество в пылающем горниле Второй мировой войны.