Тщета: Собрание стихотворений - [44]

3-16.XII.1927

II. «Начать приходится ab ovo…»

Начать приходится ab ovo [7] –

Раз посылаю Вам яйцо,

А не поэта томик новый,

И не цветы, и не кольцо.

С тех пор, как нас праматерь Леда

Снесла – при всяческом конце

Забыть не вынудит и Лета

О пра-булгаковском яйце.

В яйце таится смерть Кащея

(С полковником Белавенцом) –

Не на нее ли мы надеясь

На Пасху всех дарим яйцом?

Но знать бы надо нам для роста –

Хотя, быть может, не к лицу –

Что умереть не так-то просто,

Как стать Колумбову яйцу.

Мораль: в мире ссор и кляуз

Утешно видеть для певца,

Что песня, хоть она не страус,

А вылупилась из яйца.

8-21.XII.1927.Владикавказ

«За лепестки, что как улыбки были…»

Клоде Архипповой

За лепестки, что как улыбки были,

За россыпи улыбок как цветы –

Чем отдарить? скупым словом или

Мерцающим о тсветом мечты?

Моя мечта, как и нога, хромает –

Ловчее бы ей крылья, а не трость.

Зато потом, в Тьмутонарымском крае.

Ее налет Ваш будет частый гость.

Так рада я, вздыхая еле-еле

(Молчи ты, сердце-собственник, не лезь!),

Что будет Вам дано на самом деле

Увидеть то, что только снится здесь.

Широк наш мир, богат он, и красив он,

И весь он Ваш – на запад и восток –

И столько в нем к невиданным заливам

Непройденных дорог.

Когда-нибудь расскажете Вы сами,

Как в Солнца Восходящего Стране

Смотрели лани кроткими глазами

На женщину нежнее, чем оне…

20.III – 2.IV.1928

«На голове клетчатая кепка…»

Кате Юрченко

На голове клетчатая кепка,

Кожаный портфель в руках.

Из вуза отстукивает цепко

На службу нешаткий шаг.

Длинные глаза до щелки сузит,

До нитки губы сожмет.

Такая – пройдет в любом союзе,

Такая – свое возьмет.

Вернется домой – раскинет руки,

Раскроет глаза – всю ширь –

Она весь день с душою в разлуке,

Она не может так жить.

Разрезом смотрит серых миндалин

На всё, что дразнит пестро,

Всегда удивлен и опечален,

Всегда обманут – Пьеро.

23.XI.1928

«Искусства мнительнейший ревнитель…»

Евгению Архипову

Искусства мнительнейший ревнитель,

Служитель требовательный Муз,

Вы с чужестранкою захотите ль

Вступить в рискованнейший союз?

А половчанину полонянка

Быль ль желанна так и жалка,

Когда б не вкрадчивая приманка

Ему невнятного языка?

30.III.1932

ДРУЖЕНЬКЕ-СУХАРИКУ (Е. Р-ч)

Для внимательного взора

Что ни шаг, то и новинка:

Прежде – риза для собора,

Нынче – сумочка для рынка.

Прежде – частная квартира,

Нынче – общая жилплощадь,

Где один зудит Шекспира,

А другой – белье полощет.

Прежде – «вместе жить до гроба»,

Нынче – «погостить денечек».

Но напрасно старость злоба

Эти новшества порочит.

Ведь в качанье коромысел –

Было сверху, стало снизу —

Виден скрытый некий смысел,

Тайной правды явный вызов.

И в парчу одета право

Бедной жизни принадлежность,

И не так напрасна, право,

Кратковременная нежность.

23.XII.1932-3.I.1933

РОНДО

М. В.

Покорен власти сласти кофе,

Сердечный стихнет перебой,

И, хоть намечено судьбой –

Не состояться катастрофе.

Как слог излишний в апострофе,

Как во скафандре гул морской,

Сердечный стихнет перебой,

Покорен власти сласти кофе.

Ваш дивный дар на перепой

Склонит воздержность в философе,

И сочинит, само собой,

Вам мадригал поэт любой,

Покорен власти сласти кофе.

27.IV.1933

А. С. КОЧЕТКОВУ

I. «В одеянье злато-багряном…»

Надпись на книге «Лирика Гёте».

В одеянье злато-багряном

(Это мед или это кровь?),

Как елей целительный к ранам,

Низошла к нам Лирика вновь.

Равноценной должны монетой

Оплатить полноценный счет –

Этой сладкой и жаркой этой

Посетительницы приход.

Отдадим ей сполна, без торга –

Сколько смог читатель нести –

Злато пламенного восторга,

Сладкий дар признательности.

12.V.1933

II. «Прежде рыцарь к славе Дамы…»

Прежде рыцарь к славе Дамы,

Чтя устав ее закона,

Жег языческие храмы,

Поражал мечом дракона.

Ныне рыцарь тащит Даме

Дров вязанку – это шутки?! –

Ей уступит место в траме,

Станет в очередь на сутки.

Прежде Дама награждала

Свыше меры (in duecento [8]):

Из окна цветок роняла,

Меч повязывала лентой.

Ныне Дамина наградка –

О бесценная заботка! —

На протертый локоть – латка,

На голодный зуб — селедка.

Разве лик искусный скверен,

Хоть уродливая рама,

Если рыцарь так же верен

И прекрасна так же Дама?

12.V.1933

III.Летний отдых

В вагоне жестком ежась на полатях,

Перипоэтик жалостно стонал:

– Я счастлив был, я был перележатик –

Зачем передвигатиком я стал?!

Праздношатающихся – ну их к ляду! –

Зачем мне по музеям разводить,

Трепать язык часов двенадцать кряду –

Нет, мне перетрепатиком не быть!

Писателю писатель всё же братик –

В Дом Отдыха Писателя скорей!

Недоедатик и перепиватик

Там отдохнет душою от скорбей! –

В вагоне тряском, каясь пред народом,

Переезжатик скорбно вопиял:

– Я счастлив был, я был ех-курсоводом,

Зачем на грех я домоседом стал?!

Вставать и спать ложиться по команде,

Гулять, и есть, и пить – по звонку –

Страшнее мук не описал и Данте

В своем девятом адовом кругу!

Домой, к себе! там отдых и природа

Небесная – двадцатый бельэтаж,

Лифт на замке, и полная свобода

Готовиться на высший пилотаж! —

Но дома страшный зверь перекусатик

Все зубы-когти так в него вонзал,

Что отдыхающий переписатик

Побрел тихонько снова на вокзал.

23.V.1933

Д. С. УСОВУ

Кто, не чуждаясь беззаконной смеси

Трагических и комедийных сцен,

Укрыт за толщей монастырских стен

От буйства многолюдной, шумной веси,

Расина том берет наперевес – и

Уходит в сад, где медом дышит тлен,