Тщета: Собрание стихотворений - [36]

Классический пример неусвоенный?

Есть – только солнце, света гармония,

Есть – только сердце, такт ударения.

Есть – только жизнь, бессмертия тоника,

Есть – только смерть, цезура во времени.

5.VIII.1918

КАК НЕ НАДО ПИСАТЬ СТИХИ

Под стройный звон лучистых хоров

Глядятся в яхонтовый свод

Цветистых листьев пышный ворох,

Цветные стекла мерклых вод.

Богатый, знатный, гордый город,

Шпилями небо уколов,

Стоит, красуясь, люб и дорог

В закатной славе куполов.

И даже старый, скучный ворон,

Отстав у купола от стай,

Кричит, сокрыв угрюмый норов:

«Хороший храм, красивый край».

21.IX.1918

«Нежный мой, цветик ранний...»

Нежный мой, цветик ранний,

Мне ли тебя сломить?

Ядами чарований

Мне ль тебя отравить?

Знаю, ты станешь бледен,

Болен смертельно мной.

Агнец моих обеден,

Мне обреченный – мой.

Знаю, ты взглянешь прямо

В страсти и смерти лик.

Бедный мой, твоя Дама –

Темная Дама Пик.

12.VIII.1919

«Как месяц бросит в высоту…»

Как месяц бросит в высоту

Свой золотой ущербный рог –

Приди на тихий мой порог.

Я жду тебя. Я сеть плету

Для рук, для рук твоих и ног.

Взгляну в глаза твои до дна –

И ты ослепнешь ко всему

Не темному, не моему.

И буду я глядеть одна

В твою тоскующую тьму.

Мне – алость юности почать,

Мне – прикоснуться краем губ,

Шепнуть: ты мне сегодня люб,

Тебе принять мою печать,

На белой коже черный струп.

За счастье примешь язвы те,

Моля: тебя, тебя одну.

В моей черте, в моем плену,

Как месяц станет в высоте,

Так нежный канет в глубину.

1.IX.1919

«Несносный день с его ворчливым лепетом…»

Несносный день с его ворчливым лепетом

Прошел, как дождь, смывая и дробя.

И я к тебе иду с холодным трепетом,

Иду в ночи пытать и звать тебя.

Прошли, как день, все месяца забвения –

Под ярым солнцем робкие снега.

И ты в тоске высокого давления,

И ты в реке, залившей берега.

Святые звезды смотрят безучастными

Очами на земную темноту,

Они, как ты, не ведают, что страстными

Ночами сердце гаснет на лету.

Дай мне твое, дай сердце Неизбежности,

Пока оно рудой не истекло –

Чтоб сжала я, с безжалостною нежностью,

Его в руках, как хрупкое стекло.

2.Х.1919

«Над головой голубое небо...»

Над головой голубое небо.

Под ногами зеленая земля.

После дождя как пахнут тополя.

– Хлеба, сухого черного хлеба. –

Руки мои наконец в покое,

Нежных пальцев неволить не хочу.

– Труд не по силе, груз не по плечу. –

Мне наклониться срезать левкои.

Стих мой послушен, милый мой дорог,

День мой долог и край мой – рай земной.

– Голод летом, голод, холод зимой. –

Боже, Москва моя – мертвый город.

15.VII.1920

«Мусорная площадь, вся в окурках…»

Мусорная площадь, вся в окурках.

– Папиросы Ира, высший сорт.-

Гулко по асфальту стукнут чурки.

Профили унылые конских морд.

Чертовой свайкой земля изрыта.

Грузовиков несмолкаем вой.

Милиционер пройдет сердитый:

– Стань в черед, голова за головой.-

Рок сторожевой тряхнет прикладом:

– Твой черед. На выход получи. –

Адрес в блокноте. Отправить на дом.

Солнечного гнева разят лучи.

4.X.1920

«Без лета были две зимы…»

Без лета были две зимы,

Две мглы, две темноты.

Два года каторжной тюрьмы,

Два года рабской немоты

Я вынесла. А ты?

Я не сдаюсь – смеюсь, шучу

В когтях у нищеты,

Пишу стихи, всего хочу –

Как хлеба — красоты.

Я не грущу. А ты?

В двухлетней пляске двух теней –

Обмана и Тщеты –

Я вижу только сон – о сне

Последней пустоты.

И я — свой сон, как ты.

1920

«В одичалом саду неполотом…»

В одичалом саду неполотом,

Без конца бы стоять, смотря,

Как осыпется пыльным золотом

Догорающая заря,

Как земля перед сном умоется

Охладительною росой,

Легким облаком призакроется

С розовеющею каймой

VI-VIII.1921

«Дальний голос: я еще с вами…»

Дальний голос: я еще с вами.

Дивный облик: есть еще свет.

Как скажу, какими словами

То, чему названия нет?

Я дрожу, и клянусь, и плачу

И бессвязно шепчу стихи,

И, как прежде, поспешно прячу

Их под вашу эпитрахиль.

Но под этим взрывом, заметьте,

Нерушимая тишина –

Будто нет никого на свете,

Будто в нем только я одна.

Солнце так, уходя к покою,

Обагрит нетающий снег,

А коснитесь его рукою –

Белый холод в алом огне.

VIII.1921

ГОЛОДНАЯ

С утра и до вечера

Есть нечего.

Обшарила все потаёнки-норочки,

А ни черствой корочки.

Мне не спать, не есть, не пить,

Пойду я плутать, бродить

У стен камня-города

От голода.

Про нас на земных полях, знать, не сеяно,

То ли ветром свеяно.

Ступить — что ни шаг, ни два –

Ой, кружится голова.

Дороги нечаянно

Встречаются.

Кольцом людским на перекрестках схвачены,

Котлы-то горячие,

Полны до краев едой.

Постой, постаивай, стой.

Мы ходим в дом из дому

С поклонами,

По людям Христа ради побираючись,

Со смертью играючись.

Улыбки Твоей цветы –

Доволен ли нами Ты?

Тебя не увидели

Мы сытые –

В предсмертной тоске, в покаянном ужасе

Ты нам обнаружился.

Слава же Тебе вовек.

Показавшему нам свет.

Головокружение,

Томление

Дремотно-соблазнительное, вкрадчиво

Всплывет, а то спрячется.

Котлы-то полны по край.

Подай, Господи, подай.

6.I.1922

«Металась я, усталая, бежала я…»

Металась я, усталая, бежала я,

Как заяц от погони петли путает.

Всё тело будто ватное и вялое,

Лицо как паутиною опутано.

Нет, не уйти. Присяду я на каменных

Ступеньках незнакомой черной лесенки

И задремлю, как на коленях маминых,

Прислушиваясь к колыбельной песенке.

Спит деточка.

На ходу замучена,

Согретая

Одеяльцем сыпучим.

На самом дне