Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро - [19]

— Вы со мной не согласны?

— Мне трудно судить, сэр, но по опыту я знаю, что в семейных делах не всегда на первом месте здравый смысл.

— Вы, безусловно, правы, мистер Харпер, однако, позвольте напомнить, что мистер Гаскелл и миссис Джефферсон, строго говоря, не являются членами моей семьи. Они ведь не состоят со мной в кровном родстве.

— Конечно, это меняет дело, — согласился Харпер.

В глазах Конвея Джефферсона вдруг мелькнул озорной огонек.

— Что вовсе не мешало им считать меня старым дуралеем. Что вполне естественно, любой другой на их месте отнесся бы к этому точно так же, но, поверьте, это не причуда выжившего из ума старика. Я неплохо разбираюсь в людях и знаю, что имей Руби хорошее образование и приличное воспитание, она могла бы занять достойное положение в любом обществе.

— Извините нас за назойливость, — сказал Мелчетт, — но понимаете, нам важно собрать как можно больше фактов. Наверно, вы собирались обеспечить будущее Руби, то есть положить на ее счет изрядную сумму, однако осуществить это намерение вы не успели, так?

— Понимаю, о чем вы, — ответил Джефферсон, — по-вашему, смерть девушки могла бы быть кому-то выгодна? Увольте, никто от этого не выигрывал. Необходимые для удочерения шаги были предприняты, но законной силы оно пока не имело.

— Стало быть, если бы с вами что-то случилось?.. — осторожно поинтересовался Мелчетт.

Конвей Джефферсон тут же резко отреагировал:

— Со мной ничего не может случиться! Я искалечен, но вполне еще крепок. И хотя доктора, состроив скорбную мину, все время уговаривают меня не перенапрягаться… Подумать только, не перенапрягаться? Да я здоров как бык! Конечно, я прекрасно понимаю, какие роковые случайности могут подстерегать человека. Уж кому как не мне это знать! Смерть может настичь в любой момент даже самого крепкого человека — тем более сейчас, когда вокруг столько опасностей!.. Но я и это предусмотрел — десять дней назад я составил новое завещание.

— Вот как? — Харпер подался вперед.

— Да, я передал пятьдесят тысяч фунтов стерлингов в доверительную собственность на имя Руби Кин, по достижении же двадцати пяти лет она могла бы получать не только проценты, но и распоряжаться всем капиталом.

Глаза у старшего инспектора округлились, как, впрочем, и у полковника.

— Но это огромная сумма, мистер Джефферсон, — почти с благоговением заметил инспектор.

— Да, по нынешним временам весьма.

— И такие деньги — девушке, которую знаете всего месяц с небольшим?

В выразительных синих глазах сверкнул гнев.

— Неужели я должен снова и снова повторять одно и то же? У меня нет близких родственников — ни племянников, ни племянниц, ни троюродных братьев и сестер! Да, я мог завещать деньги благотворительным учреждениям. Но я предпочел оставить их частному лицу. — Он засмеялся. — Да-да. Золушка вдруг становится принцессой, только вместо крестной в роли волшебника выступает старикан в инвалидной коляске. А почему бы и нет? В конце концов, это мои деньги. Я их нажил.

— А кто-нибудь еще в вашем завещании упоминается?

— Небольшую сумму я выделил моему камердинеру Эдвардсу, остальное — Марку и Аделаиде в равных долях.

— Извините, а это остальное — приличная сумма?

— Скорее всего нет, но сейчас трудно сказать определенно, ситуация на бирже все время меняется. Думаю, что за вычетом расходов на похороны и налоги, останется тысяч пять — десять.

— Понятно.

— Не думайте, пожалуйста, что я обделил Марка и Аделаиду. Как я уже вам сказал, я разделил свое имущество между детьми, когда они вступили в брак. Себе же оставил совсем немного. Но после… после того несчастья мне надо было чем-то занять свои мысли. И я с головой ушел в бизнес. Свой дом в Лондоне я оборудовал всеми современными коммуникациями, и это дало мне возможность прямо из спальни руководить конторой. Я много работал — это помогало отвлечься и придавало мне уверенности в том, что… увечье не сломило меня. Я с головой ушел в работу. — Голос его зазвучал глуше, спокойнее, как будто он говорил сам с собой. — Вот ведь ирония судьбы — за что бы я ни брался, мне все удавалось! Самые невероятные мои замыслы неизменно увенчивались успехом. Даже когда я шел на риск, я всегда выигрывал. В моих руках все превращалось в золото. Очевидно, так жестокая судьба решила компенсировать потерю семьи.

На лице его вновь обозначились скорбные морщины, но, преодолев себя, он улыбнулся.

— Теперь вы видите: деньгами, завещанными Руби, я имел полное право распорядиться по собственному усмотрению.

— Конечно, конечно, мистер Джефферсон, — поспешно уверил его Мелчетт, — какие тут могут быть сомнения.

— Прекрасно, — сказал Конвей Джефферсон. — А теперь позвольте и мне задать вам несколько вопросов. Я бы хотел узнать поподробнее… обо всем этом кошмаре. Мне только известно, что малышку Руби нашли задушенной в чьем-то доме в двадцати милях отсюда.

— Совершенно верно. В Госсингтон-Холле.

Джефферсон нахмурился.

— В Госсингтон-Холле? Да ведь это…

— Дом полковника Бэнтри.

— Бэнтри! Артура Бэнтри? Я ведь с ним знаком. И с ним, и с его женой. Мы познакомились за границей несколько лет назад. Как же я мог забыть, что они живут в этих краях… Да, но…