Труды по истории Москвы - [53]

Образцом московского ювелирного дела является оклад Евангелия, наряженного боярином Федором Андреевичем Кошкой в 1392 году. Этот бесспорный памятник московских мастеров имеет на краях лицевой доски оклада надпись, что Евангелие оковано «повеленьем раба божья Федора Андреевича». Имя мастера, сделавшего оклад Евангелия Федора Андреевича, неизвестно, но хорошо известно имя другого мастера – Амвросия, работавшего во второй половине XV века и бывшего келарем Троице—Сергиева монастыря.[250] Сравнивая оклад Евангелия со складнями работы Амвросия, мы легко увидим, как совершенствовалось мастерство московских ювелиров. Складень Амвросия 1456 года отличается гораздо большей точностью в отделке деталей по сравнению с окладом Евангелия 1392 года.

До нас дошли по преимуществу роскошные изделия, но археологические изыскания показывают, что московские ремесленники изготовляли иконы, кресты и различные украшения на широкий сбыт. Таков, например, нательный крест, найденный при раскопках у церкви Никиты Мученика, на холме, там, где Яуза впадает в Москву—реку.[251]

Конечно, ювелирное дело в Москве не ограничивалось только изготовлением икон, крестов и других церковных предметов. Московские мастера занимались выделкой различного рода ювелирных изделий: сосудов, стаканов, чаш и пр.

Завещания великих и удельных князей наглядно показывают, как развивалось в Москве ювелирное дело. В казне Ивана Калиты хранились только немногие предметы богатого обихода; среди них видное место занимают привозные изделия: блюдо серебряное езднинское (из Иезда в Персии), пояс фряжский (итальянский), пояс царевский (золотоордынский) и т. д.

В позднейших завещаниях великих князей золотые и серебряные вещи упоминаются уже как реликвии или дорогие подарки.

В завещании углицкого князя Дмитрия Ивановича (1521 г.) перечисляется большое количество чар и ковшей с подписями их бывших владельцев, которые указывают тем самым, когда были сделаны эти вещи. В княжеской казне хранились сосуды с именами великого князя Василия Васильевича Темного, князя Бориса Васильевича, чара большая князя Ивана Юрьевича Патрикеева, сковорода с золоченой рукоятью с эмалью (финифтью) великой княгини Марьи и пр. Эти драгоценные вещи, следовательно, были сделаны еще в XV веке. Были в казне Дмитрия Ивановича и сосуды, раньше принадлежавшие боярам и высшему духовенству XV века – митрополиту Геронтию, новгородскому архиепископу Геннадию.[252] Сосуды с русскими надписями, как правило, предполагают русских мастеров, а таких сосудов, как мы видим, уже много изготовлялось в XV веке.

Сохранившиеся до нашего времени различного рода церковные сосуды и дорогие книжные оклады, сделанные московскими мастерами, дают достаточное представление о развитии в средневековой Москве ювелирного искусства. На некоторых предметах имеются надписи мастеров. «А делал Иван Фомин». Такая надпись полууставными буквами помещена на поддоне потира (чаши), хранящегося в музее Троице—Сергеевой лавры. Потир был сделан Иваном Фоминым для Троицкой лавры по специальному заказу великого князя Василия Васильевича в 1449 году.

Надпись на окладе Евангелия великого князя Симеона Ивановича относится к 18 декабря 1343 года. Евангелие было сделано перед отъездом великого князя в Орду. Надписи на подобных заказных вещах были бы прекрасным материалом для лингвистического анализа московского наречия XIV–XV веков, если бы лингвисты когда—либо попытались обратиться к таким источникам.[253]

ПОЯСА

Особой специальностью было производство дорогих поясов, которые так часто упоминаются в духовных грамотах московских князей. Пояса высоко ценились и различались по своему убранству. Один из таких поясов послужил поводом к большому дворцовому скандалу, который повел к разрыву между Василием Темным и его двоюродными братьями Василием Косым и Дмитрием Шемякой. Скандал произошел во время пира на свадьбе Василия Темного. Один из бояр обнаружил, что Василий Косой надел на себя золотой пояс на цепях, который получен был в приданое Дмитрием Донским от суздальского князя – его тестя. На свадьбе Донского пояс подменил тысяцкий Василий и отдал краденую вещь своему сыну Микуле. После этого пояс переходил из рук в руки, пока не достался Василию Косому. Среди великокняжеских поясов находим: «пояс золот с ремнем Макарова дела», «пояс золот Шишкина дела», другой «пояс золот с каменьем же, што есм сам сковал».[254] Все это – работа московских мастеров Макара, Шишки и др., хорошо известных в свое время по своим выдающимся изделиям.

Производство поясов, видимо, составляло особую ремесленную специализацию. Дорогой пояс был своего рода отличием феодала, как это видно из одного немецкого документа, где знатные новгородцы именуются «золотыми поясами».

ДОРОГОЕ ШИТЬЕ

Москва была и одним из центров изготовления дорогих шитых пелен и воздухов (покровы на церковные сосуды) с изображениями креста, различных фигур и целых сцен. Большинство шитых плащаниц, сохранившихся до нашего времени, сделано на средства князей, княгинь и бояр руками их холопов.

Образцом московского шитья является воздух 1389 года, сделанный по заказу или в мастерской великой княгини Марьи, вдовы Симеона Гордого. На нем вышита надпись: «В лето 6897 нашит бысть воздух повелением великий княгини Марии Семеновыя».