Труды по истории Москвы - [26]

В этом предании смешаны различные по времени события: построение церкви на месте древнего бора и значение этой церкви в более позднее время при митрополите Петре в качестве собора. Однако ценным является существование в XV веке прочной устной традиции («глаголют же») о позднем возникновении кремлевского поселения и существовании на его месте древнего бора. На тот же бор указывают и старинные топографические названия кремлевских урочищ, от которых получили свои прозвища Боровицкая башня и церковь Спас на Бору. На возможность относительно позднего заселения кремлевского холма указывает, быть может, и то обстоятельство, что на его территории в основном были обнаружены предметы XII века. Найденные в Кремле при постройке Оружейной палаты и поблизости от упомянутой церкви Рождества Иоанна Предтечи женские украшения, по определению А. В. Арциховского, относятся к XII веку и «принадлежат к классическому типу вятичских семилопастных».[105]

Древнейшее летописное свидетельство о построении «города», крепости в Москве указывает именно на кремлевский холм, а не на какую—либо иную московскую местность. До сих пор это летописное указание было известно в несколько искаженной передаче печатного издания «Тверской летописи», которое допускало разные толкования. В печатном издании летописи читаем: «Того же лета (1156–го) князь великий Юрий Володимеричь заложи град Москьву, на устниже Неглинны, выше рекы Аузы».[106] Выражение «на устниже Неглинны» звучит несколько необычно, связывая место построения Кремля с течением Москвы ниже впадения в нее Неглинной. Однако это выражение является результатом описки переписчика, так как в другом, до сих пор не опубликованном списке Тверской летописи находим: «Князь великий Юрий Володимерич заложи Москву на устии же Неглинны, выше реки Яузы».[107] Таким образом, Тверская летопись подтверждает, что «город», или Кремль, был построен в 1156 году на том же месте, где он стоял ранее, «на устии же Неглинны».

С. Ф. Платонов вообще был склонен сомневаться в достоверности показания Тверской летописи, видя в нем позднейшее припоминание, поскольку Юрий Долгорукий находился в 1156 году на севере и не мог строить город на Москве—реке.[108] С предположением об относительно позднем происхождении известия Тверской летописи можно согласиться и не настаивать на 1156 годе как на времени построения Кремля. Но если дата и не представляется вполне достоверной, то самый факт построения Кремля на устье Неглинной, выше реки Яузы, надо считать правильным. Ведь топографические припоминания нередко сохраняют для нас черты отдаленной древности. Московское предание XVI–XVII веков упорно указывало на Юрия Долгорукого как на строителя города Москвы.

Как же в таком случае понимать слова Тверской летописи о постройке города «на устии же Неглинны»" Если не считать это выражение просто желанием автора летописной заметки сказать, что город был построен на том же месте, на котором стоял и ранее, то надо говорить о двух событиях: о первом и втором построении городских укреплений Юрием Долгоруким.

Территорию этого второго Кремля – безразлично, будем ли мы его считать постройкой Юрия Долгорукого или более позднего времени – И. Е. Забелин вполне убедительно обрисовывает в следующих границах: «Со стороны речки Неглинной черта городских стен могла доходить до теперешних Троицких ворот, мимо которых в древнее время, вероятно, пролегала простая сельская дорога по Занеглименью в направлении к Смоленской и к Волоколамской или Волоцкой старым дорогам. С другой стороны, вниз по Москве—реке, такая черта городских стен могли доходить до Тайницких ворот или несколько далее, а на горе включительно до Соборной площади, так что весь треугольник города, начиная от его вершины у Боровицких ворот, мог занимать пространство со всех трех сторон по 200 сажен, т. е. в окружности более 600 сажен».[109]

Такую территорию Кремля можно считать значительной для русских городов XII–XIII веков. Тем более можно удивляться, что в недавно вышедшей книге П. В. Сытина, посвященной планировке и застройке Москвы, дается «схема развития Кремля» с его явно преуменьшенными размерами в первый период существования.[110]

В начале XIV века территория Кремля была уже застроена зданиями. Кроме упомянутой ранее церкви Рождества Ивана Предтечи, в нем находим церковь Михаила Архангела, в которой в 1304 году был погребен князь Даниил Александрович. Позже в той же церкви похоронили Юрия Даниловича. Таким образом, Архангельский собор в Москве сделался княжеской усыпальницей раньше княжения Калиты, вопреки тому, что обычно пишется в наших учебных пособиях и учебниках.

МОСКОВСКИЙ ПОСАД И ОКРЕСТНОСТИ ГОРОДА В XII – Х III ВЕКАХ

Городские дворы не вмещались в тесные пределы города уже в XII–XIII веках. Вокруг «города» в Москве возник посад вне городских укреплений. В существовании посада нас убеждает упорная традиция, по которой низина, помещавшаяся под кремлевским холмом и населенная с давней поры, носила характерное название «Подола». Этим названием, как известно, обозначался и ремесленно—торговый квартал древнего Киева, помещавшийся под киевскими холмами у берегов Днепра. В Москве в Подол входила вся территория между Москвой—рекой и кремлевским холмом, значительно более обширная в древнее время, чем в последующее, когда каменные стены разделили подольную часть города на две части. Но даже после построения стен при Дмитрии Донском на кремлевском Подоле жило немалое количество населения, здесь же стояли княжеские службы.