Трудный ребенок - [52]

Ничего, скоро отдохну. Выпью карое, высплюсь, а потом...

Что потом?

Если раньше у меня был стимул: найти Тана, забрать дочь, отомстить, то теперь все мои манипуляции с нали выглядели смешными и бесполезными.

– Ты устала? – осторожно спросила брюнетка. Это ее «ты» оцарапало слух. – Выглядишь нехорошо, словно долго не спала.

– Наоборот, я спала слишком долго, – не поворачивая головы, ответила я. – Это длинная история. Не уверена, что хочу рассказывать ее сейчас.

– Понимаю... – Она опустила глаза.

– Нет. Не понимаешь. И не поймешь. – Я громко выдохнула, глаза защипало от слез. От слез бессилия, обиды, невозможности изменить все, что произошло за эти сумасшедшие месяцы. – Я держала на руках ребенка, покупала одежду вот такого размера. – Я развела руки в стороны, обозначая длину детских платьев. – Укладывала в кроватку и подолгу наблюдала, как она... как ты спишь... Посмотри на себя – ты взрослая. Совершенно другая. Незнакомый мне человек. И все, что я делала, чтобы вернуть тебя – напрасно. Потому, что какому-то гребаному колдуну захотелось поиграть человеческими жизнями!

– Не говори так.

– Если честно, я вообще не знаю, как с тобой говорить. О чем... – Я присела на кровать, приложила ладони к пылающим щекам. – Сюрреализм какой-то...

Она опустилась рядом. Молча. Не убеждала ни в чем, не лезла с расспросами. Сложила руки на коленях и посмотрела вперед. А мне безумно – до боли в грудной клетке – захотелось ее обнять. Обнять хоть кого-то, ведь так обычно поступают, когда возвращаются близкие?

Но вместо этого я спросила:

– Где ты была все это время? Почему так быстро повзрослела? Оля же совсем не изменилась, а ты...

– Оля всегда оставалась здесь. Мы с Таном были далеко, за гранью. В мирах, где время идет по-другому.

– Как в хельзе?

– Сложнее. В хельзу не пройти живым. Лишь мертвый может провести. В тех мирах, где жили мы, много опасностей. Но и кена там предостаточно. В одном из таких миров время течет быстрее. Нам пришлось задержаться...

– Вам пришлось? – перебила я. Посмотрела на нее недоверчиво. Кира заправила волосы за ухо – мимолетным выверенным движением. Незнакомым мне жестом. В глаза не смотрела. – Что значит это – «вам»?

– Тан говорил, что ты будешь злиться...

Она вздохнула.

Ответ всегда был на виду. Переиграть тысячелетнего колдуна невозможно, даже если ты сольвейг. Мало просто швыряться смертельным кеном – нужно уметь думать головой. Думать – вообще главное. А ты не думаешь, Полина. Никогда. Все было очевидно в тот день, когда ты заключила ту чертову сделку. Вот она – плата. Слишком высокая для тебя...

– Не нужно нас ненавидеть, – произнесла Кира, и в голосе мне явно послышалась обреченность.

– Нет. Не говори. Не хочу слышать.

Я встала, подошла к двери. Зажала рот ладонью.

У Глеба всегда грязно. Не умеет убирать за собой, поэтому приходится мне. В этом есть нечто притягательное – тайно приходить к нему, пока атли разбредаются по своим делам. Готовить, наводить порядок, а потом проводить некоторое время, валяясь на диване. В последнее время валяться у меня получалось с трудом – мешал живот.

– Толкается? – Глеб смотрит лукаво, и я не могу сдержать улыбки.

– Боевая.

– И уж точно выберет себе такого же боевого. Надеюсь только, что проклятие на нее не повлияет – девчонка все же.

– Не повлияет, если не возьмет мой дар, – говорю. – Надеюсь, она родится защитницей.

– Выйдет за воина какого-нибудь племени – неотесанного здоровяка и покинет наш дурдом, – смеется Глеб.

– Я люблю его.

Неправильные слова, не хочу их слышать. Незачем озвучивать – я и так все поняла.

– Ложись спать, – бросила я через плечо. Смотреть на Киру не решилась – поняла, что разревусь. От обиды на собственную глупость и недальновидность. – Увидимся утром.

И вышла. К себе не пошла – решительно направилась в комнату Влада.

Код сейфа он сам мне выдал – в тот день, когда Глеб привез клинок. Не знаю, что это было – то ли странная демонстрация доверия, то ли обычная подстраховка, но я была рада, что Влад тогда поделился со мной. Ведь теперь я могла подержать его в руках – единственное оружие, способное убить Чернокнижника.

Злость черным застилала глаза, побуждала забрать клинок и сейчас же найти колдуна. Вспомнился амулет, изрисованный рунами. Можно ли с его помощью призвать Альрика?

Нет, охотники не станут связываться – Сар тогда явно дал понять, что Чернокнижник не их забота. А Альрику наверняка будет интересно посмотреть, как мы с Владом теперь выкрутимся.

Он знал! Альрик знал, ведь говорил о Кире, о том, что она жива.

Дохлый номер. Придется думать самим. Но что тут думать? Сейчас приедет Влад, и я вынуждена буду врать, как рада союзу Киры с колдуном. Это будет последней каплей, как пить дать. Влад и так слишком долго терпел мои выходки.

Отличный ход, ничего не скажешь. Тан одним махом и Киру в себя влюбил, и связал мне руки, и поссорил нас с Владом.

Единственное, что у нас есть – этот нож. Смогу ли я воспользоваться им? Смогу ли потом смотреть в глаза собственному повзрослевшему ребенку, видеть ее слезы, понимать, что отняла то, что дорого ей?

Несостоявшееся орудие убийства выпало из рук и с мягким звуком приземлилось на ковер.