Трудный путь в будущее - [29]

Наши специалисты любили и уважали Гулама Джейлани. Знали, что он вынужден работать. Как могли, помогали ему, старались не перегружать работой. Как же старик обижался, когда он это замечал. Помнится, он сказал мне:

— Только я начну переводить, приходят ко мне ваши ребята и говорят, чтобы я отдохнул, не переутомлялся. Разве они не понимают, что я живу работой, что это единственное, что меня связывает с Советским Союзом, что дает мне силы. Я понимаю их чувства, но для меня работа, особенно когда рядом советские люди, — это жизнь.

Скончался Гулам Джейлани в 1971 году. Ночью у него был сердечный приступ. Родственники побежали за врачом, но уже ничего нельзя было поделать. Официальная печать не обмолвилась ни единым словом о смерти этого человека. Рукопись же, как я узнал позднее, была уничтожена чиновниками.

…Приезжая в афганскую столицу, я всегда останавливался в гостинице «Кабул отель». Построенный еще в двадцатых годах, он имел толстые стены, высокие потолки. Даже в жару здесь было прохладно. Служащие отеля неплохо говорили по-русски и всегда приветливо относились к нашим людям.

В парке, примыкавшем к отелю, снимались в 1969 году отдельные кадры фильма «Миссия в Кабуле», рассказывавшего о первых днях зарождения советско-афганской дружбы. Фильм создавался совместно с кабульскими кинематографистами, артистами, художниками. Ведущим консультантом кинокартины был известный художник, поэт и композитор Абдул Гафур Брешна.

С раннего утра вся съемочная группа, в том числе Ирина Мирошниченко, Глеб и Олег Стриженовы, Михаил Глузский, Владимир Зельдин, Александр Демьяненко, уезжала на работу и возвращалась поздним вечером. Довольно часто по вечерам к нашим артистам приходили кабульские композиторы, художники, работники студии «Афган-фильм». Спорили о проблемах современного киноискусства. Беспредельное уважение вызывал народный артист СССР Олег Жаков. Его спокойная манера говорить, внимательно слушать собеседника, эрудиция производили неизгладимое впечатление.

Несмотря на возраст, он всегда держался бодро. Порой казалось, что даже трудные часы работы под солнцем не действуют на этого человека. А съемки бывали не только трудные, но и опасные. Однажды снималась сцена, в которой советский полпред Сорокин, роль которого исполнял Жаков, едет на машине в Джелалабад, чтобы предупредить Аманул-лу-хана о грозящей ему опасности. Автомобиль был старой конструкции. Его чудом где-то обнаружили, поставили новый мотор и использовали для съемок. Но случилось непредвиденное — на спуске с горы отказали тормоза, и машина, хлопая дверцами, покатилась вниз по извилистой дороге, набирая скорость. К счастью, все кончилось благополучно.

— В нашей работе всякое случается, — говорил потом актер. — Бывает так, что и гибнут. Погиб на съемках Женя Урбанский, человек, которого я очень любил и высоко ценил как актера, не искавшего в искусстве легких дорог. На своем веку, — продолжал он, — я исполнил немало ролей — и положительных и отрицательных. А вот за своего Сорокина волнуюсь. Хочу не просто играть роль, а жить заботами советского дипломата, выполняющего большое, ответственное задание.

Фильм вышел на советский экран, получил неплохую оценку нашей критики. Но в Афганистане его не показали зрителям. Властям, говорили мне кабульские друзья, фильм не понравился. Не понравился главным образом потому, что создатели фильма показали руководителя государства Амануллу-хана и его сподвижников как активных сторонников реформ, их решимость бороться за интересы народа. В те годы пропагандистские службы королевского двора все делали для того, чтобы новые поколения афганцев как можно меньше знали о тех прогрессивных начинаниях, которые предпринимались на заре независимости Афганистана лидерами освободительного движения. В этом фильме усмотрели вызов, подрыв основ режима. Тем более что в стране с каждым днем нарастало демократическое движение.

…Из окна номера отеля, где я остановился в один из своих приездов в Кабул, открывался вид на массивное здание гробницы эмира Абдуррахмана в парке Зарнегар. Возле нее обширная вытоптанная площадка, на которой в выходные и праздничные дни собирались кабульцы. Собирались здесь лишь мужчины и иногда с ними дети. Бородатые люди в стеганых халатах или в коричневых рубашках до самых колен степенно пили чай, ведя неторопливый разговор. Горели жаровни, на которых жарилась баранина, варилась в котлах любимая афганцами фасолевая похлебка. Между отдыхающими сновали торговцы, предлагая на подносах нарезанные ломти арбуза или дыни, абрикосы и яблоки. До глубокой ночи гремели запущенные на всю мощь транзисторные приемники.

У меня эта площадка связана с воспоминанием об одном драматическом случае, происшедшем в годы монархии. Была пятница — традиционный выходной день в Афганистане. В ожидании своего коллеги Валентина Гаврилина я, устроившись возле окна, просматривал записную книжку. Неожиданно со стороны площади раздался душераздирающий крик, потонувший в нарастающем гуле толпы. Я выглянул в окно — площадка была в движении: сквозь толпу людей, размахивая дубинками, пытались пробиться полицейские.