Трудный переход - [17]

— Товарищ капитан, меня же не спросят.

— Все равно. Я заступлюсь.

— Спасибо.

— Ну, шагай, — легонько подтолкнул он Андреева в плечо. — Да не забудь мою просьбу. Не хочу никуда тебя отпускать.

Штаб батальона расположился в лесу, на той стороне магистрали. Андреев разыскал его с трудом.

Основная магистраль потрясла его. Такое скопление войск он видел и в сорок первом году. Только тогда было скопление отступающих войск, хаотическое, потрясающее своим трагизмом. И танки, и кавалерия, и пехота спешили не навстречу врагу, двигались не пружинисто, а как-то расслабленно, оглядываясь назад, боясь быть застигнутыми противником.

И здесь было такое же великое скопление войск — пехоты, машин, танков, «катюш», но в этом могучем потоке чувствовалась неукротимая сила раскручивающейся пружины, непобедимая устремленность и, что самое потрясающее, — спокойная уверенность в успехе. Шли подразделения пехоты — с автоматами, винтовками, противотанковыми ружьями, пулеметами — утомленно и весело. Шутники на машинах иногда кричали:

— Эй, пехота! Пылишь сто верст и все равно охота!

Танки наезжали на выбоины с каким-то достоинством, покачивая хоботами орудий, а из открытых люков высовывались танкисты в черных ребрастых шлемах, смотрели вперед, сделав ладонь козырьком над глазами — ни дать ни взять былинные богатыри.

А машины урчали недовольно и нетерпеливо. Им хотелось скорости, а какая там скорость, если пехота и танки заполнили дорогу от края и до края.

Впереди от того места, где Андреев пересек магистраль, над всей этой движущейся лавиной поднялся аэростат, метров этак на сто или сто пятьдесят. А в гондоле его примостился наблюдатель с биноклем.

И никто не боялся вражеской авиации. Правда, погода была нелетная, тучи низко жались к земле, хотя дождя не было. Но все равно. Наши штурмовики нет-нет да и проносились над головами, покачивая крыльями, и так низко, что от гула их моторов шевелилась на березах листва.

Штаб батальона Андреев нашел в глубине леса, в сосновой чаще с лиственным подлеском. Сразу приметил командира батальона подполковника Малашенко. Он сидел на чурбане, а рядом с ним на раскладном стуле восседала женщина в военном. У нее погоны узкие, но тоже с двумя крупными звездами. Андреев подумал, что это врач, но то был не врач: окантовка на погонах не та.

Андреев доложил о прибытии.

— Вольно, старший сержант, — сказал Малашенко и повернулся к женщине. — Пожалуйста, Анна Сергеевна.

Ей было за сорок. Светлая кожа на лице уже поблекла, под глазами намечались синие круги. Волосы гладко зачесаны назад и собраны на затылке в жиденький валик. Стоячий воротник гимнастерки застегнут наглухо, хотя, несмотря на пасмурную погоду, было душно. Она рассматривала Андреева глазами усталыми и строгими. Позднее он узнал — она юрист, работает в трибунале.

— Я бы хотела, — начала она низким грудным голосом, — задать вам один вопрос, от ответа на который зависит остальное.

— Слушаю вас, товарищ подполковник.

— Скажите, фамилия Волжанин вам что-нибудь говорит?

— Так точно! — быстро ответил Андреев, невольно настораживаясь.

— Что же?

— С батальонным комиссаром Волжаниным впервые встретился в Белостоке в сорок первом году, а позднее — в Гомеле.

— Хорошо, — сказала Анна Сергеевна и добавила для Малашенко: — Я удовлетворена. Хочу поговорить со старшим сержантом.

Малашенко удалился. Женщина еще раз, на этот раз внимательнейшим образом, оглядела Андреева, так, что он почувствовал себя неловко. И, видимо, осталась довольна — собран, держится с достоинством, а на груди рядом с гвардейским знаком орден Красной Звезды.

— Простите, вас как зовут?

— Старший сержант Андреев.

— Это я знаю. Имя-отчество?

— Григорий Петрович.

— Садитесь, Григорий Петрович. Можно я вас так буду называть?

Андреев не возражал, хотя, по правде сказать, его еще никто не звал полным именем. Он сел на чурбак, на котором только что сидел комбат. Зачем же он потребовался этой женщине? Да еще вот Волжанина она помянула. В давние, уже забытые времена протянула ниточку. Зачем? А она, опустив руки между коленей и как-то неожиданно ссутулившись, тихо спросила:

— Вы знали капитана Анжерова?

— Так точно, товарищ подполковник, знал.

— Полноте, — слабо возразила она, — зовите меня просто Анной Сергеевной.

— Извините, — смутился Андреев, и вдруг будто пронзило его током. Ведь капитана Анжерова звали Алексеем Сергеевичем. И, еще не веря своей догадке, переспросил: — Анна Сергеевна?

— Да, представьте, родная сестра капитана Анжерова.

И только после этого Андреев определил, что сестра очень похожа на брата — тот же чеканный профиль, такой же выпуклый лоб.. Лишь не запомнил, какие были у Анжерова глаза, а у нее они светлые, с голубинкой.

— Случайно от генерала Волжанина я узнала, что он встречался с моим братом в Белостоке, — сказала Анна Сергеевна. — Вы знаете, где теперь генерал?

— Нет.

— Он начальник политического отдела армии. Генерал сообщил мне, что свидетелями гибели моего брата были рядовые Андреев и Игонин. Я вас долго искала. Это действительно, что вы были с моим братом до последнего его часа?

— Так точно, товарищ подполковник.

— Но я вас очень прошу — говорите со мной просто, забудьте, что на мне погоны. Перед вами женщина, которая хочет узнать подробности о своем брате, а вы человек, может быть, единственный, который знает эти подробности. Поэтому еще раз прошу — будьте самим собой.