Трудные годы советской биологии - [4]
К экспериментированию для подтверждения лысенковских «открытий» привлечены были сотни колхозов, в связи с чем он приобрел почетный титул «народного ученого», «народного академика». От Лысенко и его окружения шел нарастающий поток «научной» продукции, публикуемой в научных, научно-популярных, политических, литературно-художественных журналах, в центральных и периферийных газетах[1], в популярных брошюрах, монографиях, повторно выходящих в солидных издательствах, и Т. Д. Мичуринская биология хлынула в учебники общей биологии и частных биологических дисциплин для вузов и средних школ, постепенно вытесняя подлинно научные руководства.
Лысенко и его сподвижники непрерывно вели борьбу со своими критиками. Форма борьбы менялась по мере укрепления положения Лысенко в партийных и правительственных сферах, по мере расширения сети его единомышленников. Если вначале критики рассматривались как идейные противники, то затем они были превращены в идеологических и политических антиподов, а многих из них стали причислять к врагам народа. Уже в 1935 г. на II Всесоюзном съезде колхозников-ударников Лысенко, говоря о борьбе за свой провалившийся метод предпосевной яровизации семян, сказал: «Товарищи, разве не было и нет классовой борьбы на фронте яровизации?… И в ученом мире, и не в ученом мире, а классовый враг — всегда враг, ученый он или нет» (Правда. 1935. 15 февр.). В научных и политических журналах и книгах, в газетах помещались разгромные статьи, с трибуны произносились сокрушительные речи.
Все это не имело ничего общего с научной дискуссией, где разногласия пытаются разрешить, сопоставляя полученные данные и выясняя причины их расхождения. Речь шла о борьбе с политическими врагами, находящимися на службе империализма, сознательно искажающими науку для оправдания витализма, поповщины, расизма, евгеники и Т. Д. Для борьбы с ними, в сущности, не требовалось знание предмета, так как вместо сопоставления научных фактов для посрамления противников достаточно было указать на противоречия с высказываниями Мичурина, Тимирязева (часто выдуманными) и Лысенко, на противоречия с диалектическим (в их понимании) материализмом и с цитатой, извлеченной из трудов Ленина или — еще лучше — Сталина. Это давало возможность лицам, вообще лишенным биологического образования, но называющим себя философами, громить классиков биологии — Дарвина, Менделя, Моргана, Меллера, Вавилова, Кольцова и др. Часто в этой роли выступали чиновники, имеющие только формальное отношение к науке или вообще никак с ней не связанные. В процессе споров для унижения противников на них навешивали ярлыки, их клеймили позорными словами, разоблачавшими их враждебность диалектическому материализму и советской власти.
В построении всей лысенковской системы большую роль сыграл И. И. Презент. Начиная с 1934 г. он состоял при Лысенко в качестве ведущего советника-методолога по созданию теории мичуринской биологии и по уничтожению всех ее врагов и оппонентов. Презент не имел биологического образования (он закончил в 1926 г. факультет общественных наук Ленинградского университета), но зато был изощренным демагогом, острословом, борясь с противниками, злобно издевался и при этом не гнушался никакими аморальными приемами.
Для посрамления и сокрушения противников в декабре 1936 г. была организована первая крупная дискуссия на IV сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина (ВАСХНИЛ) (Н. И. Вавилов был снят с поста президента ВАСХНИЛ летом 1935 г.). Вторая состоялась осенью 1939 г. по инициативе журнала «Под знаменем марксизма». На обеих дискуссиях присутствовали представители и нормальной науки, однако их методы ведения научного спора не могли противостоять тем приемам борьбы, которые были на вооружении лысенковцев. Особенно яростным атакам подвергались Н. И. Вавилов и Н. К. Кольцов. Эти два человека стояли на пути Лысенко к захвату монопольной власти в биологии и сельскохозяйственных науках. Они мешали ему своей выдающейся научной и научно-организационной активностью. Их следовало убрать.
С середины 30-х годов в борьбе со своими противниками лысенковцы начали использовать меры административного и партийного давления и клеветнические политические доносы, нередко завершавшиеся арестами и гибелью оклеветанных. Этот способ и был применен для устранения Н. И. Вавилова с пути Лысенко. В августе 1940 г. Вавилов был арестован, в 1943 г. погиб в саратовской тюрьме. Трагедия Н. И. Вавилова еще ждет своего подробного исследования и описания. Так же как Вавилов, погибли в сталинских застенках Г. А. Левитский, Г. Д. Карпеченко, С. Г. Левит, И. И. Агол, М. Л. Левин, Н. К. Беляев, Н. М. Тулайков, Л. И. Говоров, Г. К. Мейстер и десятки других биологов и крупных специалистов в разных областях сельского хозяйства.
В отношении крупнейшего биолога Н. К. Кольцова, члена-корреспондента АН СССР, действительного члена ВАСХНИЛ, к этой крайней мере не пришлось прибегать. В 1938 г. Институт экспериментальной биологии, организованный и возглавляемый Кольцовым с 1917 г., был передан из ведения Наркомздрава СССР в Академию наук СССР, а в январе 1939 г. в «Правде» появилась статья, озаглавленная «Лжеученым не место в Академии наук». Она была посвящена Л. С. Бергу в связи с выдвижением его кандидатуры в действительные члены АН СССР и Н. К. Кольцову в связи с переходом его Института в систему АН СССР. Кольцов был широким многогранным биологом. Одной из интересовавших его проблем была евгеника и генетика человека. Он ими занимался, преследуя чисто гуманные цели, не имевшие ничего общего с попытками фашистских идеологов использовать евгенику для реализации своих расовых теорий. Авторы указанной статьи, идя на заведомый подлог, писали:
В монографии на основе совокупности русских и иностранных источников исследуется одно из основных направлений внешней политики России в период, когда происходило объединение русских земель и было создано единое Русское государство, — прибалтийская политика России. Показаны борьба русского народа с экспансией Ливонского ордена, сношения Новгорода, Пскова, а затем Русского государства с их основным торговым контрагентом на Западе — Ганзейским союзом, усиление международных позиций России в результате создания единого государства.
Книга посвящена одной из самых драматических страниц русской истории — «Смутному времени», противоборству различных групп служилых людей, и прежде всего казачества и дворянства. Исследуются организация и требования казаков, ход крупнейших казацких выступлений, политика правительства по отношению к казачеству, формируется новая концепция «Смуты». Для специалистов-историков и широкого круга читателей.
Аксумское царство занимает почетное место в истории Африки. Оно является четвертым по времени, после Напаты, Мероэ и древнейшего Эфиопского царства, государством Тропической Африки. Еще в V–IV вв. до н. э. в Северной Эфиопии существовало государственное объединение, подчинившее себе сабейские колонии. Возможно, оно не было единственным. Кроме того, колонии сабейских мукаррибов и греко-египетских Птолемеев представляли собой гнезда иностранной государственности; они исчезли задолго до появления во II в. н. э. Аксумского царства.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.