Трудно быть папой, или Веселые будни семьи Борджиа - [10]

Впрочем, вполне возможно, что убийство двухсот человек не было напрямую приурочено к выборам. Это могло быть просто среднее суточное количество убийств, совершаемых в тот период в Риме, поскольку предыдущий понтифик совсем не заморачивался наведением и поддержанием правопорядка. Как высокопоставленным бандитам, так и мелкой уголовной шушере в Риме жилось чрезвычайно весело и вольготно. Даже вооруженная стража старалась не попадаться на дороге всяким криминальным элементам, ибо чревато.

Новоявленный папа, как любой начинающий мафиози, понимал, что такой разгул преступности — вещь опасная. Надо сразу показать, кто в доме хозяин, кто может безнаказанно убивать и в чьи руки должны стекаться основные денежные потоки. Поэтому быстро разогнал самые известные притоны, перевешал самых авторитетных грабителей и наемных убийц и усилил охрану на улицах. Римляне ему были, безусловно, благодарны за такие полезные начинания, потому что раньше ведь как бывало? Вышел за хлебушком — через пять минут в Тибре плаваешь с перерезанным горлом, а твои деньги, припасенные на хлебушек, местная уголовная братва уже пропивает в ближайшем сомнительном кабаке. Безобразие. Но при папе Александре социальный состав спускаемых в Тибр неживых товарищей несколько видоизменился, о чем речь еще впереди.

В личной жизни у папы тоже было все в порядке. Как положено солидному, высокопоставленному господину, он завел постоянные отношения с женщиной намного моложе его, к тому же выдающейся красоты. Это сейчас выдающаяся красота достаточно просто делается при помощи скальпеля, инъекций и инстаграмных фильтров. А в те дикие времена требовалось быть красивой от природы, чтобы обращать на себя внимание могущественных мужчин и чтобы художники конкурировали между собой за право сделать тебя своей моделью. Такой и была любовница папы Джулия Фарнезе, честно заслужившая прозвище La Bella — «Прекрасная». Ее изображения радовали глаз публики не в каком-то там Инстаграме, где могут себя показывать все, кому не лень, а на фресках художника Пинтуриккьо в апартаментах Ватикана, где она была изображена в виде Богоматери, что некоторые верующие сочли оскорблением своих чувств. А еще Джулия, предположительно, изображена на картине самого Рафаэля. Не каждая, между прочим, удостаивалась.

Джулия была замужем за представителем славной семьи Орсини — Орсино Орсини. Этот Орсино приходился пасынком некой Адриане де Мила, которая в свою очередь приходилась родственницей Родриго Борджиа (вспомним, что при перечислении родственников Алонсо де Борха фамилия де Мила уже всплывала). Адриана мало того, что была приставлена к Лукреции Борджиа, дочери папы, для завершения ее воспитания и образования, так еще и всячески поощряла связь своей невестки с папой, своим кузеном. Разумеется, для блага семьи и мира во всем мире.

Со стороны ситуация выглядела так, будто всех все устраивает. Правда, хейтеры глумились над Джулией, называя ее «невестой Христовой», но за глаза. Джулия пользовалась всеми благами, которые могла извлечь из своего положения папской любовницы, и о своей семье не забывала. Она настаивала, что отец ее дочери Лауры — не Орсино Орсини, а Александр VI: видимо, чтобы обеспечить дочери безбедное будущее. Самый знаменитый брат Джулии, Алессандро Фарнезе, стал кардиналом благодаря постельным заслугам сестры, и в народе его вместо «кардинал Фарнезе» ласково называли «кардинал Френьезе» — не очень приличное прозвище, намекающее на то, что кардиналом он стал благодаря «женскому лону». Ну, называли и называли, ему-то что? Пока над ним насмехались, он сумел подняться по карьерной лестнице и в итоге стать папой Павлом III, знаменитым борцом с Реформацией. Как вам такое, враги и завистники?

Папа Джулию искренне любил и ее пожелания и капризы обычно удовлетворял. А что в папских апартаментах иногда видели других женщин — так это, небось, клеветники всякие выдумывали. Не было такого, не говоря уже о связи папы с его дочерью Лукрецией, о чем тоже время от времени слухи ходили. Римский папа — облико морале, ферштейн?

Личная жизнь и наведение порядка в Риме — это ладно. Новому папе предстояло как-то рулить внешней политикой. Тут со всех сторон и Милан, и Неаполь, и Венеция, и города Папской области, и вообще кого только нет. И у каждого свои претензии и ожидания. Вот и пожонглируй ими, вот и разберись, чего требует текущая политическая ситуация.

Способности, проявленные Родриго Борджиа на дипломатической и управленческой ниве, позволяли надеяться, что он справится.

Солнечный Неаполь и золотая молодежь

В самом конце пятнадцатого века, через пару лет после избрания Александра VI главой всех католиков, французскому королю Карлу VIII втемяшилось в голову отправиться в крестовый поход против турок, которые вот буквально недавно, как мы помним из предыдущих глав, захватили Константинополь. Отправиться-то можно, но, честно говоря, в глубине души Карл не горел желанием вписываться в такой сомнительный проект, как крестовый поход. К тому времени осталось мало дураков, готовых переться незнамо куда с неясными перспективами победы и обогащения, зато с нехилым шансом сложить голову на мусульманской чужбине за какие-то неконкретные христианские ценности. Находились, конечно, романтики, но король Карл был явно не из их числа. Настоящей его целью была та, которую он заявлял как промежуточную — завоевание Неаполитанского королевства. Мол, сначала Неаполь, а потом и на турок пойдем, и Гроб Господень освободим, всему свое время. Собрал армию и пошел через Италию.