Давным-давно, когда я была молода и наивна, я всеми силами старалась принести пользу человечеству, трудясь в одной крупной организации. Помимо ударного труда сотрудники нашей компании могли рассчитывать на совместный культурный отдых, скажем так, с интеллектуальным налетом. Не сказать, чтобы этот налет был таким уж впечатляющим — по преимуществу дело ограничивалось иногда проводимыми на корпоративах квизами, чтоб, значит, не только приятно время провести, но и мозги напрячь в свободное от работы время.
Как правило, мне удавалось избегать участия в мероприятиях подобного рода. Со второго класса школы всем желающим втянуть меня в такого рода игрища я вкрадчиво говорила, что точно утяну команду на последнее место, на меня внимательно смотрели и сразу верили. Однако в тот раз — в рамках пышного корпоративного празднества очередного Восьмого марта — желающих играть не хватало, и мне отвертеться от участия не удалось.
Где-то на пятой минуте игры, казалось бы, пришел мой звездный час. Казалось бы. Ведущий задорно выкрикнул очередной вопрос: «Как на итальянский язык переводится слово “семья”?» Коллеги, зная, что я начала изучать итальянский и даже куда-то в этом смысле продвинулась, принялись активно пихать меня в бок. Я моментально поверила в себя, потому что совершенно точно знала, как по-итальянски будет «семья». Я приосанилась и торжественно выкрикнула: «Famiglia!»
Триумф мой длился недолго — примерно долю секунды. «НЕТ!» — радостно закричал ведущий. «Мафия!» — последовал ответ откуда-то сбоку. От сотрудников транспортного цеха, наверное. Или от плановиков, чтоб они уже были здоровы. «ДА! Это абсолютно правильный ответ!» — еще радостнее заорал ведущий. И приписал той команде, где плановики или транспортники, очередной балл.
Я, конечно, захотела тут же удавиться. Хотя, по-хорошему, удавиться следовало ведущему, а также составителю вопросов для викторины. Им надо было просто чего-нибудь вместе выпить (например, яду, впрочем, я не настаиваю) и не браться за то, в чем они не смыслят. Но тут они даже не виноваты. Дело в том, что в сознании русскоязычного человека слова «мафия» и «семья» как-то тесно переплелись и не хотят расплетаться на протяжении десятилетий. Уж не знаю, приложил ли тут руку комиссар Каттани, «Крестный отец» ли или еще какое художественное произведение и его герои. А только mafia и famiglia в Италии — вещи разные и пересекаются, мягко говоря, далеко не всегда. Не все главы больших семейных кланов являются еще и главами организованных преступных сообществ. А если мафиози и называли себя «семьей», так это вовсе необязательно предполагало наличие кровных уз и теплых отношений между членами «семьи», а означало лишь взаимную материальную поддержку в случае неприятностей, круговую поруку и тот факт, что ты не сможешь вырваться живым из теплых объятий «родни», даже если очень этого захочешь. А с чисто организационной точки зрения семьи — подразделения в мафиозной структуре, действующие на разных территориях.
Некоторым, надо признать, удавалось совмещать роли главы семьи в общепринятом понимании и главы мафиозной группировки. И не только в наши дни. В истории такое тоже бывало. Марио Пьюзо (отец «Крестного отца») не дал бы соврать, будь он жив. Ведь это именно он углядел в личности Родриго Борджиа (папы римского Александра VI) черты дона мафии и написал об этом роман, который русскоязычному читателю знаком под названием «Первый дон», а в оригинале называется «The family», то есть «Семья». То есть там про семью, которая стала мафией. Там, насколько я помню, счастье членов семьи — опционально, во главе угла — интересы семьи в целом, то есть фактически ее верхушки (в данном случае папы), а жизни близких и дальних родственников — расходный материал. Все как в настоящей мафии.
Вот об этих персонажах я тоже хотела бы поговорить.
Семейство Борджиа — ребята и девчата в плане исторических сплетен, безусловно, перспективные. Даже если на минуточку предположить, что процентов пятьдесят рассказанного об их подвигах и приключениях наглая ложь и происки гнусных завистников, то все равно останется столько материала, что взглядом вдаль не охватишь. А уж если взяться скрупулезно шаг за шагом разоблачать лживые слухи об этих замечательных людях, то в процессе разоблачения можно случайно выяснить, что это не лживые и не слухи, то фундаментальный труд о Борджиа может достичь таких размеров, что «Война и мир» покажется на его фоне скромным эссе в разлинованной тетрадочке на 12 листов. Потому что буквально любой факт из жизни скандального семейства представляет интерес не только для историков, но и для нас, скромных сплетниц, даже если этот факт относится не к личной жизни, а к военной стратегии, административной деятельности и родственным отношениям. Опять же — ментальная близость к нашей с вами современности. Если бы дружное семейство в полном составе переместилось на машине времени в наши дни — свят-свят-свят! — они бы вписались в нынешнюю жизнь, как родные.
При желании, рассказывая об упомянутом семействе, можно было бы копать вглубь, выходя за временные рамки земного существования Родриго Борджиа и его ближайших родственников. Там и среди испанских предков, и среди многонациональных потомков крайне интересные экземпляры встречались. Но ввиду нехватки временных и иных ресурсов я решила ограничиться узким кругом наиболее известных лиц, носивших фамилию Борджиа (а не де Борха и д’Эсте, например).
