Трудная позиция - [26]

Нет, не так рассчитывал построить это занятие Крупенин. Ему хотелось, чтобы курсанты увидели аппаратуру кабин в действии, поняли, каким образом появляется на экране цель, что требуется для того, чтобы не потерять ее среди различных помех и «ловушек», точно навести на нее ракету. Теперь, после почти полугодовой учебы, они уже могли бы кое в чем разобраться, и разобраться неплохо. А главное — их чувства, настроение... Какими уверенными и окрыленными ушли бы курсанты с этого занятия!

Вспомнил Крупенин, как сам он впервые попал в кабину, где работали операторы. Словно далекие звездные миры открылись перед ним на зеленом экране. Таинственными существами засуетились и поплыли, меняя формы, электрические импульсы. И сколько потом ни бывал он в кабине возле экрана, но первое впечатление от увиденного не ослабло у него до сего времени. Воспоминания раздосадовали Крупенина еще больше.

— Что же получается, Иван Макарович? Столько было разговоров и — вдруг?.. — опять подступил он к Шевкуну.

— Ну что я могу сказать вам, — ответил Шевкун уклончиво. — Есть же начальство, которое решает. И вот командир дивизиона тут. Пожалуйста, обращайтесь.

Вашенцев отозвал комбата за кабину и резко сказал ему:

— Безответственный вы человек, Крупенин.

— Почему безответственный, товарищ майор? Ну разве я плохое предлагаю?

— Поймите, Крупенин, у нас не институт, а военное училище, — словно школьнику, принялся объяснять Вашенцев. — Здесь порядок, дисциплина и программа, утвержденная командованием. И вообще... как это так: «Я прошу», «Я предлагаю». Что тут, профсоюзное собрание?

— Ну зачем так понимать, товарищ майор? Я сам в части проводил такие занятия с операторами. И мы показывали все, как в боевой обстановке.

— Не стройте из себя умника, Крупенин. Училище — это вам не часть. Лучше обратите внимание на дисциплину в батарее. И о своем поведении подумайте. Я уже говорил вам об этом не раз.

Посветлевший было городок снова затопила знобкая белесая масса. Как будто тяжелые, рыхлые облака, что лениво сгущались над пирамидами антенн и над лафетами пусковых установок, вдруг осели и растеклись по всему учебному полю.

Осмотр кабин закончился. Курсанты снова построились в одну шеренгу.

— Ну что, довольны? — спросил их Вашенцев ободряющим тоном, как бы в назидание стоявшему рядом Крупенину.

Курсанты молчали.

— Довольны или нет? — опять спросил Вашенцев.

— Оно, конечно, довольны, — с ужимкой ответил за всех долговязый Яхонтов. — Но не совсем, товарищ майор. Хотелось бы посмотреть, как все это крутится.

— А здесь не цирк, — обрезал его Вашенцев. — Что нужно, то посмотрели. А придет время, сами крутить все будете. Ясно?

И, не вдаваясь больше в разговоры, он приказал командирам взводов увести курсантов в казарму. Оставшись наедине с Крупениным, спросил его раздраженно:

— Слышали, что поет Яхонтов? Это с вашего командирского голоса.

— Что же, вы думаете, он своего не имеет?

— Не знаю, имеет или нет, но вас предупреждаю. И сегодня доложу о вас начальнику училища. Нельзя так дальше.

Крупенин ничего не сказал майору, а про, себя подумал: «Я тоже этого дела не оставлю. Я сейчас же, немедленно, пойду в управление училища и поговорю обо всем с начальником учебного отдела»...

В здании управления было тихо. Подполковник Аганесян сидел в своем кабинете, бодрый, подтянутый. Крупенина он встретил приветливо, подал ему руку, предложил стул, участливо спросил:

— Так что там у вас? Технику посмотрели? Настроение у курсантов хорошее?

— Настроение — не очень, — сдержанно ответил Крупенин.

— Почему?

— Не так получилось, как бы хотелось, товарищ подполковник. Этот показ почти не отличался от первого, который был в сентябре. Разница лишь в том, пожалуй, что тогда техника стояла в парках под крышей, а сейчас ее вывезли на учебное поле.

— Но разве плохо, что вывезли?

— Не плохо. Но техника-то стояла без действия. Даже тока в кабины не дали.

— Ну, видите ли... — Аганесян развел руками. — Во-первых, у нас лимиты на горючее и моточасы, на работу агрегатов. Это вы знаете. Во-вторых, о каких действиях может идти речь, если ваши курсанты еще толком азов не знают ни в радиоделе, ни в электротехнике.

— Да нет, кое-что уже знают, — возразил Крупенин. — Но мы слишком упорно держим первый курс в школьных штанишках, товарищ подполковник.

— Мы держим... — усмехнулся Аганесян. — Почему это мы? У нас приказы, директивы, учебный план, утвержденный начальством, за малейшее отступление от которого нас бьют и бьют основательно. А вы так легко рассуждаете... «школьные штанишки» и прочее. Неужели вам кажется, что в штабе округа и в министерстве не думают над этими вопросами? Думают, дорогой, много думают.

— И все же нам на месте виднее.

— Мы говорим — виднее, они говорят — нет. Кому верить, дорогой, не знаю.

— В идею верить надо, товарищ подполковник, — сказал Крупенин как можно спокойнее.

— В идею? — Аганесян туго сцепил руки и, облокотившись на стол, пристально поглядел на командира батареи. — А что вы, собственно, предлагаете? Чаще технику показывать?

— Дело не в том, чтобы чаще. Главное — показывать в действии, чтобы молодые курсанты смогли представить ракетную мощь и понять сложность своей профессии.