Трудная книга - [182]

Смотрите, какое чудесное письмо прислала сельский библиотекарь Светлана К. Муж у нее механик, человек с тяжелым детством и тяжелыми настроениями.

«На протяжении пяти лет супружеской жизни я веду с ним непрерывную борьбу. Нет, он прекрасный семьянин, но у него есть черта — неверие в жизнь и неверие в людей. Это меня очень пугает. Сейчас он вступает в ряды КПСС — какой же из него будет коммунист? А ведь у нас к тому же растет сын, и я хочу, чтобы он верил людям».

Поистине — Светлана!

А вот другое, не менее интересное письмо, из Ярославля (Н. И. Белухин).

«Да, нравственность превыше всего. Наша нравственность — это, пожалуй, краеугольный камень будущего общества. Ведь без наличия высоких нравственных качеств человека не может быть настоящего, самого справедливого и культурного общества — коммунизма. И борьбу за коммунизм следует начинать с борьбы, самой активной, самой неуемной борьбы за человека».

Одним словом, укрепление нравственных основ жизни, формирование коммунистических отношений становятся частью большой политики, приобретая подлинно исторический смысл: они завершают то, что сделано перестройкой материальных основ общества, и, следовательно, обеспечивают окончательную победу наших идей.

Отсюда вопрос о важности нравственного воспитания. Как его понимать и как его осуществлять?

Начать мне хочется с замечаний по одной книге, посвященной специально этой проблеме. Это книга В. А. Сухомлинского «Формирование коммунистических убеждений молодого поколения»[37]. Автор — опытный директор хорошей сельской школы, член-корреспондент Академии педагогических наук, и книга в общем была бы интересной и очень полезной, если бы не одно обстоятельство: под эмпирический материал, которым она так богата, автор решил подвести теоретическую базу, но сделал это так сухо, мертво и так догматически, что добраться до смысла иной раз не менее трудно, чем до сказочной мертвой царевны, окруженной непроходимым терновником. Но это было бы полбеды, если бы то, что хотел сказать автор, стоило трудов, потраченных на преодоление этих преград.

Цитирую: «Соответствие развивающихся производительных сил и производственных отношений в нашем обществе способствует тому, что самый процесс труда становится важным фактором нравственного совершенствования человека, требует дальнейшего развития некоторых очень важных нравственных качеств, без которых гармоническое единство производительных сил и производственных отношений не может достигнуть в своем развитии высшей ступени»[38].

Попробуем перевести это на русский язык: «Соответствие производительных сил и производственных отношений» является источником нравственного совершенствования, и, в свою очередь, развитие нравственных качеств нужно для достижения гармонического единства производительных сил и производственных отношений. Упростим еще больше, и тогда получается: нравственность вытекает из соответствия производительных сил и производственных отношений и нужна для достижения гармонического единства тех же производительных сил и производственных отношений. Как будто так!

«В чем корни таких явлений, как расхищение народных ценностей?» — спрашивает далее автор и отвечает: «В несоответствии духовного облика отдельных людей развивающимся, совершенствующимся производственным отношениям».

Итак, производительные силы, производственные отношения как альфа и омега всей мудрости.

Пусть, в конечном счете, это и так (и безусловно так: развитие производительных сил лежит в основе всякого, в том числе и нравственного, прогресса), но нужно же признать, что диалектическая связь базисных и надстроечных явлений весьма сложна. Можно ли все многообразие и богатство человеческой жизни втискивать в производственные отношения? (Я уж не говорю о языке, которым нужно разговаривать о таких вещах.) Но ведь в основе, например, любви лежит биологическое начало, но кто, кроме крайних циников вроде описанных выше супругов-химиков, будет объясняться в любви со ссылкой на стремление к продолжению рода или, как говорил упомянутый профессор, на продукцию желез внутренней секреции? Разве что юмористы. А к тому же разве мало случаев, когда отсутствие детей и, следовательно, невозможность продолжения рода отнюдь не являются препятствием ни для большого и высокого человеческого чувства, ни для дружной семьи?

Так, например, и религиозный афоризм «Земля еси и в землю отыдеши» имеет свои основания: все люди смертны. Но кто, кроме крайних мракобесов и безнадежных пессимистов, будет из этого делать выводы о бесполезности жизни, труда и борьбы?

Не напоминает ли все это те недоброй памяти времена, когда Кутузов у нас ходил в помещиках, Петр Первый — в сифилитиках, а Пушкин объявлялся выразителем мелкопоместного, не того какого-то еще дворянства. Вульгарный социологизм, узость и ограниченность мысли, убогие потуги всю сложность жизни свести к примитивным, школьно-доктринерским «основам»!

В действительности все значительно сложнее, глубже и тоньше. Да, корни деревьев берут соки в одной основе, в земле, но на этой основе вырастает живой лес, с большим разнообразием деревьев, и мы слушаем его шум и различаем язык каждой вершины — и бестолковую болтовню осины никак не спутаем ни с металлической жесткостью, которая слышится в шуме дубовой листвы, ни со смутным шепотом сосны, хотя растут они рядом.