Трудная година - [15]
— Придет время, забредут не только сюда. Осторожность в нашем деле прежде всего.
Этот вечер они провели вместе. Кравченко оказался простым и веселым человеком, и его приглушенный голос вселял спокойствие и надежду.
Назавтра она взялась за свою работу совсем с иным настроением. Она еще не знала, какую пользу может принести рабочим, будучи табельщицей, но была уверена, что со временем это прояснится. Теперь она должна была приходить раньше всех, выносить из будки доску с жетонами, и рабочие, приходя на комбинат, снимали каждый свой номер. С этими номерами они получали возможность пройти через другую калитку, уже во двор.
В первый день все девять женщин пришли на электростанцию. Через час после начала работы в будке появился тот самый русский инженер и немец. Директор спросил по-немецки, сколько рабочих не пришло. Инженер в коротком «демисезоне» повторил вопрос по-русски. И Вера решила пустить в игру новый козырь — она ответила по-немецки:
— Явились все, господин директор.
И как тогда, в фельдкомендатуре, радость засветилась в бесцветных глазах немца, и он воскликнул:
— О-о! Вы были в Германии?
— Нет, я изучила язык в советском институте.
Немец настороженно повел головой, при этом его большие оттопыренные уши чуть заметно вздрогнули.
— Вас же там учили евреи! — брезгливо продолжал он. — Я никак не могу привыкнуть к этому жаргону... А вы говорите, как настоящая немка.
Это был, должно быть, комплимент, и надо было поблагодарить.
Потом директор сказал, что ежедневно она обязана докладывать, сколько человек не пришло на работу, и подавать их списки. И ушел. Вместе с инженером.
Вера в полной бездеятельности провела несколько часов, наблюдая из оконца будки за солдатом, что стоял у входа во двор электростанции и время от времени позевывал. Лицо у солдата было круглое, рябое — будто его опрыскали охрой, тупоносое и какое-то нудное. «Надо будет завтра взять с собой вышивание,— подумала Вера,— и заделаться добродетельной Гретхен». В это время к солдату подошла пожилая женщина в платке. Она что-то сказала немцу, показала жетон, и тот махнул рукой. Женщина переступила порог будки.
— Ну, как на новом месте? — спросила она, и приветливое лицо ее засветилось смехом.— Ничего, милая, не докажешь тем, что будешь таскать носилки. Не горюй, здесь будешь полезной... — Кому и в чем,— она не сказала.
Вера решила — этой можно. Достала из-под платка переписанную Ниной сводку Совинформбюро и подала ее женщине.
— Может, интересуетесь...
Женщина глянула на крупные буквы, губы ее дрогнули, густые брови сошлись на переносье; и вдруг она тихо ойкнула и как-то радостно-испуганно прошептала:
— Про наших! Про сыночков!..
И потом, глядя на Веру просветленными, материнскими глазами, добавила:
— Вот какая ты! Больше нет? Давай, давай, я раздам! На меня можешь положиться, как на мать.— И, засовывая сводки за пазуху, сказала уже совсем другим тоном: — А я хотела симульнуть и попросить тебя спрятать эту жестянку в карман. Однако такое дело откладывать нельзя! — И она спокойно, спорым шагом опять направилась к солдату.
Вера наблюдала за нею через оконце и с облегчением вздохнула, когда солдат махнул рукой.
«Вот он, первый шаг!» — с радостной тревогой подумала Вера.
XI
Жизнь приобрела ясный смысл. Теперь, хоть и не знала Вера всей шеренги, однако чувствовала, что стоит в ней. Слева ее локоть коснулся Нининого локтя, справа был Кравченко, а сколько за ними — тысячи или единицы — не так уж важно: самым существенным и важным было то, что снова найдена связь с жизнью, которая была до того, как на часах истории пробила трудная година, с той жизнью, которую не забыть и к которой будешь стремиться всем сердцем. Все, что она делала теперь, интересовало ее, волновало, и каждое утро, начиная новый день, она ждала, что вот-вот что-то случится, важное и значительное.
Теперь она уже научилась «помогать» администрации бороться с прогулами и симуляцией. Каждое утро снимала те жетоны, которые оставались на доске, и совала себе в карман. Рапорт был короткий: «Через контрольную будку прошли все». Чаще всего приходилось прятать до конца рабочего дня жетоны тех рабочих, которые являлись, но бросали работу раньше срока. «Явка» была аккуратная, но работа шла слабо. Зато сводки информбюро забирались тетей Феней — так звали пожилую женщину в ватнике и платке — регулярно и имели исключительный успех. О положении на фронтах город узнавал теперь не через немецкое радио и не через «Беларускую газету», которую издавали оккупанты. Правдивое слово сводок разлеталось с комбината по всему городу. Правда, вести были малоутешительные — Советская Армия отступала,— но они были правдивы, и в хаосе временных неудач уже начинал пробиваться родник веры в скорые перемены.
Кроме сводок, Кравченко пересылал через Веру небольшие прокламации — призывы к рабочим саботировать мероприятия немецкой администрации, и то, что делали до сих пор многие рабочие сами, нашло в этих призывах четкое определение. Однако оккупанты были очень заинтересованы в пуске электростанции и пошли даже на то, чтобы прекратить работы в цехах и перебросить всех женщин на восстановление и обслуживание электростанции. Господин директор убедил кого надо в целесообразности демонтировать комбинат, и теперь, под усиленной вооруженной охраной, на комбинате работало небольшое количество людей, грузивших на платформы станки и другое оборудование. Как ни медленно шла работа, в конце концов электростанцию пустили в ход и свет вспыхнул в домах Крушинска, правда, совсем немногих. В тот день, когда состоялся пуск электростанции, Вера считала, что это и ее личное несчастье. Кравченко пришлось долго толковать с нею. Прокламации и сводки, убеждал он, дали определенные результаты, и эти результаты, по его словам, будут расширяться и укрепляться.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Бурятский писатель с любовью рассказывает о родном крае, его людях, прошлом и настоящем Бурятии, поднимая важные моральные и экономические проблемы, встающие перед его земляками сегодня.
«В детстве собаки были моей страстью. Сколько помню себя, я всегда хотел иметь собаку. Но родители противились, мой отец был строгим человеком и если говорил «нет» — это действительно означало нет. И все-таки несколько собак у меня было».
Сборник повестей и рассказов «Плотогоны» известного белорусского прозаика Евгения Радкевича вводит нас в мир трудовых будней и человеческих отношений инженеров, ученых, рабочих, отстаивающих свои взгляды, бросающих вызов рутине, бездушию и формализму. Книгу перевел Владимир Бжезовский — член Союза писателей, автор многих переводов с белорусского, украинского, молдавского, румынского языков.
Подарок любителям классики, у которых мало места в шкафу, — под одной обложкой собраны четыре «культовых» романа Михаила Булгакова, любимые не одним поколением читателей: «Мастер и Маргарита», «Белая гвардия», «Театральный роман» и «Жизнь господина де Мольера». Судьба каждого из этих романов сложилась непросто. Только «Белая гвардия» увидела свет при жизни писателя, остальные вышли из тени только после «оттепели» 60-х. Искусно сочетая смешное и страшное, прекрасное и жуткое, мистику и быт, Булгаков выстраивает особую реальность, неотразимо притягательную, живую и с первых же страниц близкую читателю.
В своих произведениях автор рассказывает о тяжелых испытаниях, выпавших на долю нашего народа в годы Великой Отечественной войны, об организации подпольной и партизанской борьбы с фашистами, о стойкости духа советских людей. Главные герои романов — юные комсомольцы, впервые познавшие нежное, трепетное чувство, только вступившие во взрослую жизнь, но не щадящие ее во имя свободы и счастья Родины. Сбежав из плена, шестнадцатилетний Володя Бойкач возвращается домой, в Дубовую Гряду. Белорусская деревня сильно изменилась с приходом фашистов, изменились ее жители: кто-то страдает под гнетом, кто-то пошел на службу к захватчикам, кто-то ищет пути к вооруженному сопротивлению.
Григорий Ершов родился в семье большевиков-подпольщиков, участников знаменитых сормовских событий, легших в основу романа М. Горького «Мать». «Холодные зори» — книга о трудном деревенском детстве Марины Борисовой и ее друзей и об их революционной деятельности на Волжских железоделательных заводах, о вооруженном восстании в 1905 году, о большевиках, возглавивших эту борьбу. Повести «Неуловимое солнышко» и «Холодные зори» объединены единой сюжетной линией, главными действующими лицами.