Трубадуры, труверы, миннезингеры - [38]

Четвертая песнь воспевает умершего в Италии, при возвращении из того же Крестового похода, графа Пуатье. В начале песни Рютбёф рисует образ истинного христианина. Тот, кто любит Бога и служит Ему, боится Его, охотно слушает Его слово, не страшится ни болезни, ни смерти. Он не поддастся искушению, принесет в жертву свою жизнь, оставит мать, отца, жену и детей, покинет свою страну и будет биться за Бога до смерти. Тогда он получит награду за свою службу. Таков был граф Пуатье. Он был зеркалом рыцарства. Таким образом, истинный христианин представляется Рютбёфу истинным вассалом Бога: он «служит Ему», он «принесет в жертву свою жизнь. В песни Рютбёфа встречается одна очень характерная черта. В Средние века был сильно распространен обычай клясться именами тех или других святых. Очевидно, обычай этот не одобрялся известной частью общества, усматривавшей в нем своего рода богохульство. По словам Рютбёфа, покойный граф вместо того, чтобы говорить «клянусь Св. Марией», говорил «клянусь Св. Гарией», то есть совершенную бессмыслицу. Этот прием графа поэт выставляет как доказательство его благочестия. Наряду с этим Рютбёф восхваляет графа Пуатье за то, за что вообще хвалили представителей знати средневековые певцы, а именно — за щедрость:

Нам говорят об Александре,

О чувствах, щедрости его,

О всех делах, но ничего,

Конечно, не проверить нам;

Приврать здесь может всякий сам;

Ведь нас же не было тогда!

Но если ждет судьба благая

Того, кто благ и щедр всегда,

То граф живет в селеньях рая.

Вполне оригинален Рютбёф в области сатиры; сатира — его сфера. В своих сатирах он касается всех современных вопросов: чрезмерного увеличения числа монашеских орденов, борьбы университета с нищенствующими монахами, церкви и светского общества, Крестовых походов… Ни один общественный слой не ускользнул от его сатирического внимания. То он рисует перед нами торговца, который и тогда обманывал покупателей так же, как обманывает их теперь; то нападает на рабочих и на крестьян, которые хотят получить как можно большую плату за возможно меньший труд, не щадит он ни прево, ни мэров, ни духовенства, несмотря на свою религиозность.

Особенно доставалось от него монашеским орденам. «Теперь у нас, — говорит он, — так много орденов; я не знаю, кто изобрел их. Любит ли их Бог? Нет, они не из Его друзей!» Затем следует припев, повторяющийся после каждого из тринадцати четверостиший: «Ханжи и бегины испортили весь свет». Братьев миноритов, как и проповедников, он упрекает за стяжательство, за то, что они приобрели богатства[92]. «Кто не повинуется этим двум орденам, тот, несмотря на всю свою честность, может прослыть за еретика», — предупреждает поэт.

Нападки Рютбёфа на монашеские ордена были вызваны действительностью. Дело в том, что благочестие Людовика Святого проявилось и в чрезвычайном развитии монашества. «Подобно тому, — говорит Жоанвиль, — как переписчик, окончив книгу, раскрашивает ее золотом и лазурью, так и король разукрасил свое государство прекрасными аббатствами, большим количеством странноприимных домов и обителей как братьев-проповедников, так и других монашествующих орденов». Рютбёф возмущается этим. Он отмечает тот факт, что недостаточно было быть просто честным человеком, чтобы иметь право на уважение, но необходимо еще было принадлежать для этого к какой-либо из монашеских конгрегаций.

Впрочем, Рютбёф говорит, что и сам хотел бы сделаться монахом, чтобы спасти свою душу, но никак не может найти подходящего для себя ордена, так как все они отличаются друг от друга только одеждой и наименованием. Все монахи поживают превосходно, да и не заботятся ни о чем другом. Некоторые из них живут как настоящие сеньоры; иной из них мало делает для своих друзей, но зато много — для своей подруги. Не мешало бы, например, августинцам вспоминать каждое утро и каждый вечер о том, что слишком хорошо питаемая плоть вливает отраву в душу. Монахов общины Сито Рютбёф хвалит за их ум и религиозность, но прибавляет при этом, что они не нравятся ему, когда делаются торговцами и слишком забывчивыми в деле милосердия.

Мы не станем перечислять здесь монашеские ордена и указывать, в чем именно обвиняет сатирик каждый из них; мы отметим только те недостатки, которые, кроме указанных нами выше, направляли сатиру Рютбёфа против монашеских орденов. Все это — наши старые знакомые: ханжество, гордость, властолюбие, гневливость. Он обвиняет монахов в том, что они распускают всякого рода клеветы, вмешиваются в семейные дела, стремятся распознавать чисто семейные тайны.

Если Рютбёф, человек благочестивый, правоверный католик, вооружался так против монахов, то, конечно, были серьезные причины, побуждавшие его к этому. Очевидно, непомерное развитие монашества в царствование Людовика Св. внесло в тогдашнюю жизнь много нежелательных и возмущавших всякого честного и независимого человека явлений. Этих явлений не мог не замечать и король. По крайней мере, Жоанвиль говорит, что Людовик, будучи в радостном расположении духа, любил слушать рассуждение на тему: «Честный человек стоит большего, чем бегин», то есть монах вообще.