Трубадура - [12]
- Нет, - качнул головой Степа. – Я после тренировки у нас там сходил.
Девушка кивнула и вышла с кухни. Степка сладко потянулся. Чистый, сытый, довольный. День определенно стоит считать удачным.
От этого оптимизма мало что осталось, когда Степа устраивался спать. Не койка - финиш полный. Жесткая, короткая. И одеяло до середины икр. Надо будет у Туры спросить завтра – может быть, у них есть одеяло подлиней. С этой мыслью Степан заснул.
*
Вопрос с одеялом был поднят утром на кухне.
- Тура, а у вас одеяла другого нет?
- Мерзнешь, что ли? – девушка торопливо допивала кофе и доедала бутерброд с сыром.
- Ноги… торчат.
Она смерила его с ног до головы. Кивнула. А потом прыснула.
- А в кровати ты как? Помещаешься?
- С табуреткой нормально, - буркнул Степка.
Тут уже зазвучал звонкий беззастенчивый смех. А потом Тура посмотрела на часы и смех оборвался.
- Черт! Опаздываю! Степаша, овсянка на плите, ешь, пока теплая.
- А… Э… Спасибо, - никак не ожидал, что ему предложат завтрак. И назовут Степашей. Спасибо, что не Хрюшей.
- Про одеяло вечером поговорим! – донеслось из коридора.
Вечером до одеяла дело дошло не скоро. Сначала был ужин. Ароматнейший рассольник, и жареная скумбрия с рисом. Ничего особенного, но вкусно – не оторваться. И почему в этом доме, за этим столом, Степан чувствовал, что его постоянно зверский аппетит не является предметом для насмешек? Павел Корнеевич утверждал, что здоровый мужчина, занятый физической работой, должен потреблять не менее трех тысяч килокалорий в сутки, громил новомодную систему дробного питания, приводя в помощь себе медицинские термины, из которых Степа опознал три. Тура с улыбкой, но молча приносила добавку. И Елены снова нет – это счастье, однако – Степан уже оценил.
После он привычно помог Туре убрать со стола. И так же привычно вытирал посуду, расставляя ее по уже примеченным местам. Заодно и время есть – поговорить.
- Слушай, Ту, может быть, мне вам денег добавить? А то обжираю вас регулярно.
- Как ты меня назвал? - она резко обернулась от раковины.
Как, как… Как в телефоне записал – так и назвал. Ему трудно давалось это имя – Тура. Оно было каким-то грозным и чужеродным, как рокот холодного северного моря. Нет, с учетом ее норвежских корней, оно, может, и подходит. Но не ей – с ее тонкостью и бледностью. Ту – живее как-то. И короче.
- Извини, Тура, - он старательно вытер чайную чашку профессора и поставил ее на блюдце с таким же рисунком. Это называется, как Степе объяснили, чайная пара.
- Нет, повтори, как ты меня назвал!
- Ту, - решил не вступать в пререкания. – Я тебя так в телефон записал – торопился. Ну и это… по привычке.
- А, знаешь, ничего, - она наклонила голову, словно прислушиваясь. – Ту-ту-ту… Мне нравится. Называй. Разрешаю.
- Премного благодарен, - Степан перекинул через плечо полотенце. – Так что там с одеялом?
- Ничего, - Тура вздохнула и снова принялась за посуду. – Пока то, что есть под рукой - все короткое вашей длинности будет. А ты как обычно выкручиваешься?
- Никак, - мрачно буркнул Степан. – Так и мерзну всю жизнь. Дома только – и кровать отец сделал сам под мой рост. И одеяло Василиса сшила.
- Ну раз Василиса сшила, значит и я сошью, - беспечно пожала плечами девушка. – Одеял дома куча, из двух одно сделаю как-нибудь.
- Спасибо, - слегка ошарашено ответил Степан. Такого участия к своим проблемам никак не ожидал. И вспомнил, с чего был начат разговор. – Слушай, Ту, может, я доплачивать буду? Раз уж вы все равно меня кормите?
И еще как кормят. И завтрак, и ужин, и чай. Просто. Но вкусно и сытно. Как дома.
- Перестань, - плечом отмахнулась от предложенных щедрот дочь норвегов. - Хоть кто-то есть будет. А то дед любит каждый день свежее. И не терпит, чтобы еду выкидывали – блокадник, ты же сам все видел.
- И как ты это совмещаешь? – Степке и в самом деле было интересно.
- Часть Елена забирает с собой на сутки. Они мнит себя великой кулинаркой, но только на словах больше. А так - исправно подчищает все кастрюли. Я, правда, выслушиваю регулярно про то, откуда у меня растут руки в плане готовки. Ну ест – и ладно. А что остается – то собаками отношу. У нас там есть песики прикормленные. У помойки.
На это Степка не знал, что и сказать. Чем его Тура неизменно удивляла – так это своей предельной честностью. Он любил, когда говорят прямо. Но не настолько же…
- Как-то неловко… песиков объедать.
Снова смех. Звонкий. Немного обидный – но самую каплю. Посуда вымыта, и Тура оборачивается.
- Не переживай. Ты же на косточки не претендуешь?
Степан отрицательно покачал головой.
- Ну вот видишь! – она забрала у него из рук сковороду и пристроила в шкаф. – Все будут довольны.
- Угу, - тут как не согласиться-то? И почему-то душа требовала продолжения банкета, поэтому Степка, дежурно оседлав кухонный стул и так же дежурно устроив полотенце на шее, продолжил беседу.
- Ту-у-у… - протянул нараспев, словно дразня. Или бросая вызов.
Она улыбнулась, демонстративно сложила руки на груди и так же нараспев протянула от шкафа:
- Ко-о-ос…
Он рассмеялся. Черт. Вот совсем не ждал, что вместе с жильем в удобном месте получит в дополнение нормальное питание и вполне себе интересную компанию. Жизнь в одиночку на съемных квартирах за последнюю пару лет Степку порядком утомила. Он вырос в доме, где постоянно шумели. Отец орал на Лелика, брат огрызался, Василиса орала на всех. И тишина и невозможность перекинуться вечерами хоть словом угнетала. Теперь только понял, как соскучился по простым разговорам обо всем подряд.
Город. Улицы, машины, люди, дома. Поздний вечер, окна. И за ними — снова люди. Нас интересуют некоторые из них. Какова вероятность, что прагматичная, лишенная иллюзий женщина за тридцать закрутит роман с убежденным холостяком и циником? Небольшая, но есть. А сколько шансов на то, что этот роман перерастет в настоящее чувство? Ноль? А вот и нет. Ноль целых, одна тысячная. Как раз на таких цифрах мы и специализируемся. Расскажем, покажем, докажем.
Что может произойти, если вдруг случайно услышишь на улице скрипку? Возможно, поймешь, как пережить болезненную потерю. Осознаешь, с чего начать жизнь заново. Поверишь в чудо. Встретишь любовь. От тишины до музыки. От лета до весны. От Июля до Мая. Он. Она. Скрипка.
Хроники двух семей отдельными кадрами, зарисовками, событиями. Тобольцевы и Королёвы. Как они жили, любили, растили детей? И как случилось то, чего никто из них не планировал и не ожидал? Эта книга для тех, кто читал романы «Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа», «Времена года» и не хочет расставаться с полюбившимися героями.
О чем произведение? О том, как однажды встретились два человека. Ведь это так важно - встретиться, разглядеть, удержать... Роман о любви, о дружбе и, наверное, немного о Москве.
Умнице и красавице Вареньке Самойловой и в голову не могло придти, что ее судьба, ее принц, ее суженый явится к ней в таком неприглядном виде. Но судьба не шутит, "принц" настырен - все толкает Варю в так не понравившиеся при первой встрече руки. Вот только можно ли доверять этим рукам, этим глазам, этому человеку? Да что он за человек на самом деле?
Уинтер Симмонс получила величайший сюрприз в своей жизни, когда узнала, что мужчина, с которым она встречалась на протяжении последних двух лет, на самом деле оказался Вайпером — президентом байкерского клуба «Последние Всадники». Будучи директором школы, Уинтер не собиралась разрушать свою репутацию в обществе, оставаясь с человеком, который предал ее доверие. Неумолимая в своем решении, она отвернулась от него, только чтобы в итоге узнать, что Вайпер вовсе не тот джентльмен, которого изображал. Полный решимости найти убийцу своего брата, Локер Джеймс держал свою личность, как президента клуба «Последних Всадников», в секрете от Уинтер.
Старик ступил на кладбищенскую землю, устало опустился на траву. Как он очутился здесь? Почему вдруг бросил все дела? Неужели виной всему Пуанкаре с его теоремой о возвращении? Совсем седой, с лицом, испещренным морщинами, из-за которых не видно старых шрамов, старик вовсе не был похож на профессора. Особенно здесь, среди оглушающей кладбищенской тишины. Он поднял глаза на могильный камень, у которого сидел. Ева. Ее не стало шесть лет назад. Она всегда жила здесь, на родной земле, в Беларуси. Когда-то они были неразлучны.
Тейлор Симмонс облажалась. Все было достаточно сложно, когда ее целеустремленность и преданность своим исследованиям заработали ей репутацию ледяной королевы. А после того, как она напилась на вечеринке и проснулась рядом с плохим серфером Эваном Маккинли, похоже, вся школа издевательствами и сплетнями намерена разрушить Тейлор. Отчаянно пытаясь спасти свою репутацию, Тейлор убеждает Эвана притвориться, что у них серьезные романтические отношения. В конце концов, лучше быть девушкой, которая укрощает дикого серфера, чем просто еще одной меткой на его доске для серфинга.
Вера шьет необыкновенные свадебные платья на заказ и мечтает сама когда-нибудь надеть нечто подобное. Странная мечта для женщины, которая уже пятнадцать лет замужем, правда? В жизни Веры много странного: она может понять любого – кроме собственного мужа, помочь всем – кроме себя. У нее такие проблемы в интимной жизни, что и близким подругам рассказать неловко, не то что попросить помощи у посторонних… А тут еще интрижка на работе мужа становится достоянием общественности! Какой стыд! Что скажет мать? А если узнает дочь? Или это все неправда? Поможет ли Вере увлечение психологией или лишь усложнит задачу?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Скайлар Вудс невольно привлекает Вьятта Смита. Он хочет… ему нужно все узнать о ней. Хоть он ощущал, что ее красота — не только картинка, Вьятт не может понять, какую печаль она скрывает за своей чудесной улыбкой.Когда Скайлар впервые посмотрела в глаза Вьятта, ее дыхание перехватило, и она не смогла отвернуться от новенького, улыбающегося ей. Связь стала расти, когда Вьятт сел рядом с ней на английском, позволив Скайлар надеяться, что ему хотелось узнать ее.Впервые за месяцы она ощутила себя живой.Как только Вьятт проявил интерес, снова появились записки… напоминающие о прошлом, о событии, изменившем ее жизнь навеки и лишившем ее шанса на счастье.Вьятт не верил слухам о Скайлар, гуляющим по школе.