И она потащила слегка упирающуюся Аню по коридору, и вскоре младший научный сотрудник научно-исследовательского института Залетаева Ирина Васильевна была немало удивлена, увидев так неожиданно перед собой свою дочь.
— Анюта… — произнесла она, широко открыв глаза. — В чём дело?! Почему ты здесь?
— Понимаешь, мамочка… — забормотала вконец растерявшаяся Аня. — Я… мне… Ну, я соскучилась… вот и приехала.
— Но кто тебе разрешил ехать одной в такую даль?
Аня не отвечала. Ей никто не разрешал ехать.
— Уроки ты, по крайней мере, сделала? — продолжала вопрошать Ирина Васильевна.
— Да, — сказала Аня.
Вокруг стояли и глядели на неё мамины сотрудники, и она не решилась признаться в том, что уроки ещё не сделала.
— Ах, Ирина Васильевна, какая у вас дочь умница! — вздохнула одна из маминых сотрудниц, Раиса Николаевна. — Не то что мой балбес… Он, по-моему, вообще уроков не делает.
— А моя посидит кое-как минут пятнадцать — и на улицу. Никакого сладу с ней! — пожаловалась другая, имени которой Аня не знала.
— Да, — сказала третья, — вам, товарищ Залетаева, позавидовать можно.
Ирина Васильевна осталась, видимо, довольна такими приятными словами своих сотрудниц, и поэтому она взглянула на Аню теперь уже не так строго.
— Ты пообедала? — спросила она Аню.
— Пообедала, — отвечала Аня. Но, спохватившись, сказала: — Только я очень пить хочу, мамочка.
— Она пить хочет, — ласково заулыбались сотрудницы. — Молодая, набегалась… Ирина Васильевна, между прочим, у нас в буфете лимонад есть!
— Ну пойдём, я угощу тебя лимонадом, — сказала Ирина Васильевна. — Но в следующий раз, пожалуйста, так не поступай. Предупреждай меня, по крайней мере. И мама с дочерью отправились на третий этаж в институтскую столовую.
В столовой было уже совсем мало народу. Обеденный перерыв кончился. Две женщины в грязноватых белых передниках мыли в тазу тарелки и стаканы. Одна вытирала тряпкой зелёные и красные столики. Буфетчица поправляла в витрине покосившуюся плитку шоколада «Алёнка». Было тихо, и пахло не очень вкусной едой.
Мать и дочь Залетаевы взяли в буфете бутылку тёплого лимонада и сели его пить.
И тут — ты, наверное, не поверишь, но это случилось в самом деле, и мы готовы тебе в этом поклясться, — тут отворилась дверь столовой, и в неё вошли — Аню бросило в жар — высокий подтянутый мужчина в тёмно-сером костюме и мальчик в ковбойке, но на этот раз не в зелёной, а в синей с коричневым.
Да-да, это были Борис Борисович Дубов и его сын Боря Дубов, ученик шестого класса 628-й средней школы.
Войдя в столовую, оба остановились и как будто бы растерялись. Оживлённый разговор между ними почему-то мигом прекратился, и даже казалось, что они тут же забыли об этом разговоре. Выражение их лиц переменилось. Смеющееся лицо мужчины вдруг стало растерянным и несколько даже ошарашенным, а весёлое и беззаботное лицо мальчика приняло суровый и, мы бы даже сказали, вызывающий вид.
Дубовы смотрели на Залетаевых. Залетаевы смотрели на Дубовых.
Впрочем, мы выражаемся неточно. Не все Дубовы смотрели на Залетаевых, и не все Залетаевы смотрели на Дубовых.
Аня смотрела в стакан с лимонадом. И смотрела она в него с таким пристальным интересом, как будто там плавала золотая рыбка. А внимание Бори было приковано к большому шоколадному набору, красовавшемуся на самом видном месте буфетной стойки. Наверное, Боря очень любил шоколадные наборы.
Итак, Борис Борисович Дубов смотрел на Ирину Васильевну Залетаеву, а Ирина Васильевна Залетаева смотрела на Бориса Борисовича Дубова.
Лицо Бориса Борисовича снова приняло из растерянного прежнее приветливое выражение, и он, слегка наклонив голову, вежливо произнёс:
— Добрый день, Ирина Васильевна. — Причём светлые проницательные глаза Бориса Борисовича скользнули с лица Аниной мамы и остановились на Ане, разглядывая её внимательно и не без некоторой, скрытой где-то очень глубоко и оттого еле заметной, лукавой усмешки.
Лицо Аниной мамы осветилось приятной и любезной улыбкой.
— Здравствуйте, Борис Борисович, — с готовностью отозвалась она. — А мы вот тут лимонад пьём… Присоединяйтесь…
— Спасибо, Ирина Васильевна, — ответил Борис Борисович. И при этом очень быстро и внимательно взглянул на своего сына, который с неприступным и гордым видом оглядывал теперь в витрине банку баклажанной икры.
— Ну как, Борис Борисыч, составим компанию?.. — спросил отец.
Мальчику ничего не оставалось, как кивнуть. Впрочем, банка баклажанной икры по-прежнему его очень занимала. Наверное, он и к баклажанной икре был неравнодушен.
— А мы вот тут с дочкой… — говорила Ирина Васильевна, пока Борис Борисович ставил на стол ещё две бутылки лимонада. — Представляете, явилась вдруг моя красавица, прямо как снег на голову. Я даже испугалась. Ведь мы на другом конце города живём!..
При этих словах Борис Борисович опять как бы невзначай взглянул на сына, а сын его нахмурился и как-то странно дёрнул головой.
— А она, видите ли, соскучилась, — продолжала Анина мама и в знак того, что она больше не сердится, кокетливо дёрнула Аню за косичку.
Тут Аня тоже нахмурилась и тоже, как Боря, дёрнула головой.
— Гм… — сказал Борис Борисович. — Вашу дочь, кажется, зовут Аня?
