Тройка - [86]

Наоми схватила горсть песка под рукой. Она прижала ее к щеке, потом к горлу. Она могла чувствовать этот песок, но все равно он казался ей ненастоящим. Она выпрямилась и села. Песок осыпался ей на колени.

— Тебе надо чего-нибудь поесть, — сказал бронтозавр.

Он подвинул к себе горку сухих лишайников и начал их жевать. Потом открыл свою зубастую пасть, на розовато-фиолетовом языке лежал комок синей жвачки.

Наоми взяла жвачку и стала ее жевать. Одновременно она рыдала и говорила бронтозавру:

— Спасибо, — сказала она. — Спасибо тебе, Ева, ты никогда не бросала меня.

Бронтозавр ухмыльнулся.

— Я не Ева, Наоми. Я — это ты. Почесать тебе спинку?

Бронтозавр поднял голову и положил нос между плечами Наоми. Он поводил мордой вверх-вниз, мягко щекоча языком ее позвоночник. Его старые зеленые глаза были закрыты.

— Ты помнишь, — спросила Наоми, — помнишь, как ты возил меня на спине? Тогда, когда я была старухой? В тот день я сказала Еве, что мы спасемся. Что ангелы придут и спасут нас, заберут нас от Мейзера. Помнишь?

Наоми задремала. Это был почти идеальный вариант.

Теперь она была полностью в моей власти. Я мог покончить с ней в любой момент, когда мне вздумается.

Где-то поблизости, за воображаемым письменным столом в воображаемом кабинете, робот прижал к груди музыкальную шкатулку. И зарыдал.

Соленые слезы потекли по черному кожаному лицу и закапали на поверхность стола.

Ева положила руку ему на плечо. Она стояла позади его стула. На ней было шелковое платье и жемчужное ожерелье.

— Ты плачешь, — сказала она.

Алекс обернулся к ней.

— Как ты сюда попала? — спросил он.

— Если машина смогла заплакать, — ответила Ева, — значит, теперь все возможно.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Надеюсь, ты понимаешь, что нам требуется сделать?

— Понимаю, — ответил Алекс. — Потому и переживаю. Что, если мы не сможем вновь выбраться оттуда?

— Но мы ведь не можем оставить ее там одну!

— Нет, конечно нет.

Алекс положил перчатку на руку Евы.

— Так ты говоришь, все возможно?

— Все, — подтвердила она.

Алекс поставил меня обратно на письменный стол. Затем сам взобрался на него. И встал рядом со мной. Потом протянул Еве перчатку и помог ей взобраться.

А затем трудно сказать, то ли это кабинет начал расти вширь, то ли Ева с Алексом начали уменьшаться. Держась за руки, они торопливо двигались от края расширившейся поверхности в мою сторону. Когда они добрались до меня, крышка письменного стола была уже размером с баскетбольное поле, а я стал размером со стол. Они встали по обе стороны от меня и откинули крышку.

— Не могу поверить, что мы на это решились, — пробормотал Алекс. — Это же просто самоубийство. Мы, видать, сошли с ума.

— Мы и впрямь сошли с ума, — ответил Ева. — И для девочки это как раз очень удачно.

Забравшись вдвоем на край моей передней стенки, они балансировали на ней, как две куклы, размахивая руками во все стороны.

А потом они прыгнули вниз. А я намного глубже, чем кажется.

Мой индикатор тут же сменился с «01» на «03». И все-таки они удивительные простофили. Ковыряться с их сознанием было плевое дело.

Доктор Мейзер поднял лысую голову и уставился на экраны мониторов.

Алекс и Ева вывалились из тучи и полетели сквозь голубое небо. Сначала они держались за руки, потом усилившийся ветер разметал их в разные стороны. Еву закрутило и выдернуло из рук робота.

Алекс почувствовал, что он превратился в армейский джип с минимальным компьютерным оборудованием. Он вращался, пока летел вниз, его оптические датчики тупо сообщали: земля, небо, земля, небо…

— Ты опять забыл про коробку передач, — сказал он себе. — Переключи назад. Что ты здесь забыл, идиот? Назад! Назад!

Алекс переключился.

Наоми проснулась наполовину засыпанная песком. Она выкарабкалась из-под песка и встала. Ветер шипел, как целая корзина ядовитых змей. Из-за поднявшихся туч пыли неба почти не было видно.

Бронтозавр все так же лежал, окружая ее кольцом своего тела. Но ветер все усиливался. Наоми уже с трудом могла стоять.

Ветер свалил ее с ног, толкнул в спину, и она покатилась прямо к основанию шеи бронтозаврихи и забилась в укрытие мелсду шеей и плечом животного. Так же как и Наоми, бронтозавриху во время сна засыпало песком. Ее передние ноги оказались глубоко закопаны. Наоми подумала, что лучше разбудить бронтозазриху, пока ее совсем не засыпало.

Она двинулась вдоль шеи к голове зверя, пригибаясь от ветра и цепляясь за изрытую морщинами кожу.

На полпути к голове Наоми обнаружила место, где шея бронтозаврихи уходила в песок и исчезала. Вот почему она не дышала. Она задохнулась, и Наоми не могла даже закрыть ей глаза как положено.

— Боже мой, — подумала она. — Значит, я действительно умерла.

Ветер расхохотался ей в лицо.

Алекс унесся назад к Великой войне, к Фландрской кампании. Он был полевой санитарной машиной. Он без устали на протяжении многих месяцев бороздил поля сражения, продираясь сквозь колючую проволоку, сквозь пороховой дым, сквозь газовые атаки. Все вокруг было полно ржавчины и плесени. Он проваливался в окопы и траншеи. Ночное небо над ним вспыхивало адским пламенем.

Ему постоянно приходилось перевозить на себе изуродованные и искореженные человеческие тела, раненые, истекающие кровью, страдающие, или уже бесчувственные, без сознания, или уже мертвые. Исковерканные люди. Нереальные.