Тройка - [31]

Осьминог вернулся к тележке. Без газет, без эмоций и без головы. Будучи безголовым, он учился смирению, а другие люди, глядя на него, учились терпимости и состраданию. Таковы были законы, данные в свое время.

Она обгоняла множество женщин-улиток, направлявшихся в зиккурат или возвращавшихся оттуда с покупками. Она видела, как отцы семейств приезжали домой, соскакивали с рикш и ныряли в свои норы. Легкую мебель на балконах. Яркие черные глаза на полупрозрачных ножках. По четыре улитки в семье — всегда. Папа, мама, сын и дочь. Они так рождались — в связках по четыре. Каждая семья жила пять лет, потом они умирали, все одновременно, как по часам.

Но не она. Она не улитка. Генетически она морской ангел. Интересно, как она была запрограммирована на период после смерти? Как жрецы настроили ее часы? И что с ней станет из-за того, что ее не препарировали согласно расписанию? Вдруг они случайно забыли о смерти, когда создавали ее? И она теперь по ошибке будет жить вечно?

Она подошла к одному из каналов, разделявших город на шестиугольники. Прошла по нефритовому мостику. В синей воде плавали декоративные лилии.

Радужные насекомые вились у старых стен канала, насвистывая свои знакомые песни.

Пройдя через большой базальтовый вестибюль в треугольную арку в одном из концов огромного зиккурата из черного стекла, она оказалась в комнате ожидания монорельсовой станции, сводчатой, с рядами деревянных скамеек, на которых группами сидели люди в ожидании поезда-червя. Люди-криль, люди-скаты, ламантиновые коровы с телятами, впихнутыми в коляски.

Эти люди, ее люди, все были в масках. Они растили маски на лицах своих детей. Но это не казалось ей странным.

Возможно, маски были придуманы для задабривания рассерженных духов всей той морской живности, что они потравили. Страх перед мертвыми всегда являлся одной из причин для ношения масок.

По углам морские нимфы сидели с корзинами для подаяния. Невидящие слепоглазки бродили в проходах, постукивая длинными белыми шипами по полу. Старая медуза, явно из очень древнего клана, таскалась с трубчатой каталкой от скамейки к палатке с хот-догами и обратно. Да, она пришла вовремя и к месту — классы париев представлены во всей полноте.

Также присутствовали военные, они прибывали и убывали, не тратя много времени на ожидание поезда. В основном акулы, голые и в татуировках, качающие перед собой своими костяными иглами из стороны в сторону. Она даже заметила в тот день пару фрегатов, исчезающих за углом в сопровождении миног в сером.

Она бродила среди них. Они видели ее лицо, и сразу понимали, какой она профессии. Смотрели, но никогда не касались. Все знали правила. Иногда их лица возвращались к ней, как лапша, всплывающая на поверхность кипящего супа. Общественный договор, высеченный в людской плоти.

Люди у власти могли объяснить причины, которыми они руководствовались в своих действиях. Они делали что-то, потому что это было возможно сделать. Они были готовы хоть раз попробовать все. Это был их долг Науке. Любую дьявольскую штуку, которая выдумывалась, они рвались тут же воплотить в жизнь, эти люди у власти. Ничто не пускалось на самотек.

Она спустилась по гранитной лестнице к своей любимой скамейке, которая была пуста, за исключением оставленной кем-то газеты. Отлично. Она подняла газету и присела. Поразмышляла над тем, не уехать ли из города и начать заново в другом месте. Раковин на билет хватало. Почему бы и нет? Она достала из сумочки капсулу геля и проглотила.

В Кскалаке у нее был неплохой доход. Здесь было много клиентов. Но сам город ей надоел.

Она прочитала расписание отправлений на стене.

Затем зашла в женскую комнату и подошла к умывальнику. Заглянула в забрызганное металлическое зеркало, нагнулась над раковиной, сполоснула лицо и щупальца. Шарф был в сумке, и она достала его, чтобы вытереться, потому что бумажные салфетки оказались слишком шершавыми. Еще раз взглянула в зеркало на второе из множества лиц, которые ей придется носить в своей жизни. Макияж был нестираемый. Доктор-скат из Четумала хорошо поработал.

Этот хирург пользовался дурной славой и практиковал в сомнительном районе. Его морда формой напоминала зазубренную лопатку, и у него были сексуальные отклонения, что вполне объяснимо для такого старика. Но он был мастер! Да, он был ловок, Иксчель его подери. Она запомнила выражение его лица, когда он впервые услышал о том, что от него требовалось. Морских ангелов в его офисе до этого еще не бывало, поэтому идея о том, чтобы превратить одну из них в анемона, была слишком необычной, чтобы от нее отказаться. Она видела, как завертелись колесики в его мозгу. Вот это задача! Для ее выполнения придется отрезать пол-лица этой бедной девочке. И он это сделал. После того как был улажен вопрос с оплатой, конечно. В качестве платы были оказаны сексуальные услуги, большинство из них в те две недели, когда лицо ее напоминало кратер вулкана.

После снятия бинтов она осталась полностью довольна результатом. Она не узнала саму себя. Эта женщина была совсем не она.

Новое лицо было убедительным, а самой убедительной чертой в нем был маленький шрам, который был похож на порез, оставленный ножом сутенера.