Троянская война и поэмы Гомера - [50]

На вопрос о том, почему из всего огромного историко-мифологического материала о Троянской войне Гомер выбрал события только сорока дней последнего года осады или почему он рассказал о приключениях Одиссея только под самый их конец, может быть дан только один ответ: на то была воля Гомера. В «Одиссее» он показал с помощью рассказов самого героя поэмы самое драматическое и увлекательное, в «Илиаде» же — подвиги двух наиболее любимых автором поэм героев Троянской войны, причем не имевших никакого отношения ни к ее поводу, ни к трагическому концу.

Несомненным является особое пристрастие «Гомера к образу Ахиллеса, гнев которого, как главная тема «Илиады», объявлен в самом первом стихе поэмы и действительно служит главной сюжетной линией ее, которая, заслоняясь то и дело различными отступлениями, каждый раз вырывается наружу и обретает ясное звучание. Читатель или слушатель «Илиады» ощущает образ Ахиллеса и тогда, когда речь идет в поэме и совсем о другом. Удивительным кажется в этой связи и само название поэмы — «Илиада», а не, скажем, «Ахиллея» или «Ахиллеада». Здесь есть над чем призадуматься. Ведь название второй поэмы — «Одиссея» — вполне соответствует ее содержанию, чего никак нельзя сказать об «Илиаде». Об Иле, одном из троянских царей, в ней только кратко упоминается, самому Илиону — Трое в поэме также не нашлось особого места. О том, что находилось за ее степами, кроме замка со святилищами и дворцами, широких и «красиво устроенных стогн», т. е. площадей, что она была «крепкостенной» и «крепкозданной», мы также ничего не знаем, а история города изложена в рассказе Энея совсем кратко. Надо думать, что название «Илиада» не принадлежит Гомеру, оно появилось позже, возможно, в связи с одним из более ранних предании, посвященных Трое — Илиону, а затем как бы растворившихся в Гомеровом эпосе.

Тема гнева Ахиллеса, или, как мы сказали бы теперь, принципиальной последовательной позиции героя по отношению к самодурству и злоупотреблениям администрации своим служебным положением, интересна во многих отношениях. Гомер явно любуется благородством Ахиллеса, его верностью обычаям войны, в частности обычаям дележа награбленного, его твердостью, бесстрашием, решимостью обнажить меч на самого «пастыря народов», командующего всем ахейским войском Агамемнона. Ахиллес долженствует еще более возвыситься в мнении слушателей — читателей, когда он отказывается идти на мировую при посещении его ставки послами Агамемнона. Послы застают его играющим на лире — деталь, характеризующая героя с наилучшей стороны. Но гнев его не слабеет. Он жаждет убийств и крови самих по себе, но продолжает отсиживаться при своих кораблях, причем не мыслит более возвращаться в свою Фессалию, хотя уверял в этом вождей ахейцев при ссоре с Агамемноном. Все это входит в характеристику славнейшего героя Троянской войны и имеет для читателя особый интерес, рисуя нравы позднего варварства и восхищение ими народных певцов, в число которых входили, несомненно, и современники Троянской войны. Гомер в своих песнях, можно думать, точно отражал отношение к Ахиллесу других народных певцов и широкой массы их слушателей. По неизвестной нам причине все они не замечали, что в собственно Троянской войне Ахиллес сыграл роль только убийцы Гектора и опустошителя Троады (им лично было разрушено и разграблено 23 соседних с Троей города), но не совершил ни одного подвига, ставшего для людей общим благодеянием, чем отличались герои более старшего поколения. Об этом уже говорилось выше.

Гнев, как бурная и яркая по своим проявлениям эмоция, близкая к военной тематике, нашел у Гомера чуть ли не главное место в обеих поэмах. Если гнев Ахиллеса определил развитие основного сюжета «Илиады» (мщение Агамемнону за бесчестие, затем Гектору за убийство Патрокла), то и в «Одиссее» мы видим нечто подобное. Одиссей вынужден многие годы скитаться и терпеть всевозможные беды из-за гнева Посейдона, вызванного ослеплением его сына циклопа Полифема. Гелиос обрушивает свои гнев на спутников Одиссея, убивших и съевших его быков. Посейдон мстит не только злополучному Одиссею, Но и оказавшим ему помощь феакийцам, корабль которых он превращает в камень, а город собирается, причем с разрешения Зевса, «задвинуть горой», т. е. разрушить землетрясением. Вернувшись в Итаку, на родину, Одиссей в великом гневе на женихов своей верной супруги Пенелопы, устраивает в пиршественной палате кровавую бойню. Разгневанные родственники женихов устраивают мятеж, ко богиня Афина все улаживает, и поэма закапчивается благостным умиротворением. Впрочем, Одиссею снова предстоит странствовать, но другому же сказанию неизвестный ему сын, прижитый с волшебницей Цирцеей, отыскивает и убивает отца. Гомеру эта версия была неизвестна.

Таким образом, именно тема гнева придает обеим поэмам их драматическое звучание, их напряженность и довольно мрачный колорит.

Из гомеровского эпоса следует далее, что отношение певцов — аэдов к своим богам было далеко не простым. В обеих поэмах олимпийские боги, небожители, то присутствуют среди смертных, внушая им свои советы, то выручают из беды своих любимцев, то, наконец, наблюдают за ними с высот Олимпа или горы Иды; они настолько заняты людскими делами, что ссорятся друг с другом, даже дерутся врукопашную, и сам Зевс порой не в силах восстановить среди них порядок. Читая Гомера и став на точку зрения его современников, можно даже подумать: чем же бессмертные боги будут заниматься после Троянской войны, после возвращения на родину уцелевших героев? Странствованиями Энея? Но Гомер об этом ничего не знает. Если бы блаженное безделье устраивало олимпийских богов в полной мере, они не требовали бы ни жертвоприношений от смертных, ни ритуальных песнопений и плясок, молении и проч. Нет, бессмертные никак не могли бы обойтись без смертных, без их споров, ссор и войн.