Троянская война и поэмы Гомера - [23]
Одиссея, XI, 123
и пока не встретит он путника, который примет весло на плече Одиссея за какую-то лопату. Это место в «Одиссее» не поддается полной расшифровке, можно лишь предположить, что ее герою суждено достичь края ойкумены и обстановки, совершенно чуждой жителю приморско-островной Эллады. И вот только на этом пределе земли Одиссей закончит свои странствия. Теперь в литературе слово «одиссея» употребляется иной раз для обозначения длительных и далеких путешествий вообще.
Вернемся к «Илиаде» в плане некоторых сравнений ее с «Одиссеей». Уже среди древнегреческих ученых господствовало убеждение, что первая составлена раньше второй, но одним и тем же поэтом Гомером. Существенная разница между ними не подчеркивалась, но, будучи очевидной, относилась на счет содержания обеих поэм, действительно очень несходного. Предполагалось еще, что «Илиаду» создал молодой, а «Одиссею» — старый Гомер. При всем том следует помнить, что сличение текстов, выражений, эпитетов, как и выявление каких-то противоречий между обеими поэмами (а такие противоречия действительно существуют) для тех или иных целей, имеет, вообще говоря, смысл только при использовании оригиналов обеих поэм, записанных на древнегреческом языке, да еще, как уверяют ученые-лингвисты, на староионийском диалекте, Мы же имеем дело с переводами «Илиады» и «Одиссеи» на русский язык, сделанными разными людьми и в разное время.
«Илиада» переводилась на русский с древнегреческого трижды: известным поэтом пушкинской поры Н. И. Гнедичем в начале XIX в., менее известным поэтом второй половины XIX в. И. М. Минским (Виленкиным) и писателем В. В. Вересаевым. «Одиссея» переводилась на русский язык, как уже говорилось, дважды: знаменитым учителем и современником А. С. Пушкина В. А. Жуковским с помощью немецкого подстрочника и В. В. Вересаевым с древнегреческого. По поводу первых переводов Н. И. Гнедича и В. А. Жуковского отметим замечание в Словаре Брокгауза и Ефрона: эти переводы хорошие, но устаревшие. Действительно, со времени обоих переводов прошло около полутора столетий, время немалое. Но, задумываясь над замечанием Словаря, нельзя не вспомнить о других художественных переводах, в частности наших русских классиков, переводах столь же далеких от нас по времени, но ни в чем не утративших совершенства. Достаточно назвать только одни «Горные вершины» Гёте в переводе Лермонтова. Ну, а если оригиналам поэм Гомера более двух тысяч лет, не устарели ли они сами и в каком смысле устарели? Думается, что в разбираемом случае более всего устарел отзыв в названном Словаре.
Дело и в том, что Н. И. Гнедич перевел «Илиаду» на русский язык не только размером оригинала, гекзаметром, но и еще допуская старославянские обороты речи, широко принятые в литературном языке докарамзинского периода. Вот примеры:
Илиада, VIII, 395
Или:
Эти многочисленные в «Илиаде» обороты речи и слова «под старину» сообщили «Илиаде» как раз то очарование, тот аромат далекого, былинного прошлого, которые так оцепили современники Гнедича. Ведь и сам Гомер рассказывал о событиях далекого прошлого и подчеркивал это, и ему самому понадобились, как вдохновенному художнику слова, «древние словеси». Сейчас в гомероведении совершенно однозначно решен этот вопрос: язык поэм Гомера был архаичен уже для его времени, выходит, устарел для этого времени (!). Поэтому Минский и Вересаев решили сделать свои переводы современным литературным языком. И сделали. Возможно, для простой популяризации Гомера это было полезно. В школьно-образовательном смысле полезно для знакомства с Гомером. Но не для приближения, скорее наоборот, для удаления от духа оригинала. В смысловом и формальном отношении они, конечно, точны.
Вспомним, наконец, отклик Пушкина на перевод Гнедичем «Илиады»:
В. А. Жуковский, как отмечалось, переводил «Одиссею» с немецкого подстрочника, сделанного школьным учителем Гроссгофом, которого поэт называл «великим эллинистом». При этом Жуковский кое-что знал и по-древнегречески и оригинал «Одиссеи» имел перед собой. В переводе Жуковского также имеются славянизмы, по их меньше, чем у Гнедича, и «Одиссея» нашего великого поэта-романтика читается как-то проще, облегченнее, что зависит также от самого стиха, менее упругого и твердого, чем стих «Илиады». Кажется, что романтически-приподнятый эмоциональный талант и высокая поэтическая индивидуальность Жуковского чем-то помешали ему приблизиться к Гомеру, к его «медным» стихам. Гнедич, всей душой ощущая эту языковую медь, по выражению Пушкина, с Гомером «долго беседовал один», тем самым полнее и глубже погружаясь в поэтическую стихию «Илиады».
Огромным художественными достоинствами отнюдь не ограничивается значение «Илиады» и «Одиссеи». Это памятники глубокой античной старины в прямом смысле слова. Попробуем подойти к ним иначе, чем просто к поэмам.
Почти два тысячелетия просуществовал город Херсонес, оставив в память о себе развалины оборонительных стен и башен, жилых домов, храмов, усадеб, огромное количество всевозможных памятников. Особенно много находок, в том числе уникальных произведений искусства, дали раскопки так называемой башни Зенона — твердыни античного Херсонеса. Книга эта — о башне Зенона и других оборонительных сооружениях херсонесцев, об истории города-государства, о памятниках древней культуры, найденных археологами.
Достоверное и трагическое повествование о ходе и последствиях кровавого сражения, произошедшего близ итальянского местечка Сольферино в 1859 г. Автор волею судьбы оказался свидетелем ужасных мучений огромного числа раненых. Движимый состраданием, он старался организовать для них оказание первой помощи силами добровольцев из числа местных жителей. Эти события перевернули всю жизнь Анри Дюнана, впоследствии ставшего одним из основателей Красного Креста. Книга, выдержавшая множество переизданий и переведенная на различные языки мира, адресована тем, кто интересуется историей Международного движения Красного Креста и Красного Полумесяца.
Эта книга посвящена 30-летию падения Советского Союза, завершившего каскад крушений коммунистических режимов Восточной Европы. С каждым десятилетием, отделяющим нас от этих событий, меняется и наш взгляд на их последствия – от рационального оптимизма и веры в реформы 1990‐х годов до пессимизма в связи с антилиберальными тенденциями 2010‐х. Авторы книги, ведущие исследователи, историки и социальные мыслители России, Европы и США, представляют читателю срез современных пониманий и интерпретаций как самого процесса распада коммунистического пространства, так и ключевых проблем посткоммунистического развития.
Ранняя американская история рождалась из европейских загадок и мифов. Новая книга Леонида Спивака «Когда Америки не было» раскрывает некоторые из этих тайн. Почему Сервантес собирался и не попал в Новый Свет? Каким образом гибель королевы Марии Стюарт повлияла на судьбу будущих поселенцев Новой Англии? Как имя Шекспира связано со старейшим университетом США? В авантюрное документальное повествование переплелись интриги Версаля и мужество североамериканских поселенцев, судьбы мушкетеров и деяния кардинала Ришелье в Новом Свете.
Тевтонский орден, один из трех крупных духовно-рыцарских орденов (наряду с орденами госпитальеров и тамплиеров, во многом послужившими для него образцами), возник в Святой Земле во время 3-го крестового похода (конец ХII века). С тех пор минуло более 800 лет, а орден существует и в наше время. Орден-долгожитель, он несет в себе дыхание далекого прошлого, заставляя наших современников взирать на него с любопытством и восхищением. История Тевтонского ордена представляет собой масштабное полотно, на котором запечатлены значимые события и личности; она естественно вписывается в историю стран Европы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.