Тропою снов - [19]

Аль-нданн Баирну тем временем легко поворачивал флам в руках. Я смотрела: это был урок, и, можете не сомневаться, потом с меня спросят. Верховный нарочно проделал все медленно, чтобы я успела запомнить. Концентрация… воля… действие. Флам вспыхнул слепящим огнем, выжигая все тени. На миг, потом все стало как прежде. Лишь клинок жил той особенной жизнью, какая дана артефактам предельной Силы.

Юлеська жадно смотрел, забыв закрыть рот. И впрямь, Верховный аль-нданн с активным фламом в руках выглядел впечатляюще.

Я не имела права владеть таким артефактом.

Значит, у меня его отберут.

Почему-то я сразу подумала про аль-мастера Амельсу. И решила, что ему не отдам ни за что. Кому другому — пожалуйста. А Юлеськиному отцу ни за что! Это мой клинок, мой, он мне от папы достался, и если я не могу оставить его при себе, так хоть проследить к кому он попадет, обязана.

Верховный посмотрел на меня, усмехнулся. Я поняла, что никому он клинок отдавать не собирается. Себе возьмет, что ли? А ему-то зачем? Но аль-нданн вдруг кивком подозвал меня. И велел взять флам в руки.

Я, чего там, даже испугалась. Любой боевой артфакт наводит морок из чувств, потребных для боя. Ярость, гнев, стремление разрушать… И чем больше Силы накоплено в клинке, тем сильнее морок. Опытные воины способны управлять собой даже в горячке самого неистового боя. А с меня что взять? Мне обычные-то мечи хлопот доставляют выше крыши. Что уже говорить о фламе! Чудовищное оружие, по-настоящему чудовищное… о чем Баирну только думает?

Я осторожно протянула руку. И поймала взгляд Юлеськи. Нехороший взгляд, почти ненавидящий. Верховный несильно хлопнул меня ладонью по щеке, — не отвлекайся, мол. Я выкинула Юлеську из головы и решительно обхватила пальцами рукоять.

Ливень обжигающего Света…

… выплеснуть чудовищную мощь разрушения беспощадным размахом…

… не останавливать себя…

Я очнулась на полу. Упала, вот тебе и раз. Верховный протянул руку, помог подняться. И вновь кивнул на флам…

Где-то после десятого раза у меня наконец начало получаться. Я это сама поняла, когда перестала терять сознание при попытке перебить морок, наводимый фламом. И тогда аль-нданн Баирну одним движением ладони забрал с клинка всю Силу. Я и ахнуть не успела. Р-раз и нет ничего, лежит пустышка вместо боевого флама. Нет, ну как это Верховный так может? Чудовищный заряд Света, просто немыслимый, упусти сглупу — полгорода разнесет… а Баирну его вот так вот раз, — и загнал в артефакт, два, — назад забрал. И еще мне пустой клинок протягивает, на, мол, давай, как я…

— Да я не смогу! — выпалила я, обретя дар речи. — У меня Силы не хватит!

Аль-нданн только улыбнулся. Пробуй, мол. Все у тебя получится. Не в Силе дело, хотя без нее не обойтись. Нужна память. Чувство. То, что послужит основой для морока. И чем сильнее чувство, тем больше Силы сможет накопить артефакт.

Легко Верховному рассуждать о чувствах. В его долгой жизни немало было поводов к боевой ярости. Он же сам с Вершиной Сумрака сражался! А мне-то каково? Разве только…

Нет, не получится ничего!

Я протянула руку, пальцы дрожали. Та ночь, когда погибли мои родители. Когда я жаждала изничтожить проклятую Матахри. И ведь у меня тогда почти получилось…

Свет хлещет с неукротимой яростью восставшего от тысячелетнего сна вулкана. Меня несет вместе с ним, словно щепку в потоке. Сквозь Междумирье, вслед улепетывающей от справедливого возмездия дряни, — уничтожить, стереть в пыль, распылить пепел черной душонки по всем мирам Спирали!

Ливень обжигающего Света…

Но это было давно, больше года назад. Матахри свое получила, сидит сейчас на храмовой площади, беспомощная, пленная…

Я открыла глаза, приходя в себя. Удивительное дело, я удержалась на ногах. Флам в моих руках пылал ослепительным Светом. Я очень осторожно положила его на стойку. Руки дрожали.

Получилось!

И Силы я истратила не так много, как ожидала… Наверное, такая, подкрепленная искренним чувством магия, берет гораздо меньше Силы, чем когда на трезвую, ясную голову. Но с чувствами тоже надо уметь управляться. Потеряешь контроль — упустишь Силу. Как я тогда, когда хотела убить Матахри. Упустила Силу, и все чувства выжгло напрочь. Я уже говорила, что с тех пор в моей душе поселиласьпустота. Нет, я не утратила способности чувствовать насовсем, но с тех пор все приходившие ко мне чувства, оставались неяркими, словно бы припорошенными мелкой тусклой пылью. Я просто помнила о том, какими они должны быть на самом деле. И видела разницу. Редко, очень редко корку равнодушия пробивало чем-то настоящим. Не могу объяснить. Это очень сложно объяснить на словах, это можно только пережить. Но вот уж такого даже злейшему врагу своему не пожелаю! Даже этой Матахри…

Верховный кивнул мне. Все так же, молча, без слов. Но мне показалось, он был доволен.

Один Юлеська сидел с несчастным лицом. Не по нраву ему были мои успехи. Ну да что уже тут сделаешь…

Мы сидели на кухне, пили шерт со сладкими булочками. Я звала было аль-нданна Баирну разделить с нами ужин… Во-первых, гостя в доме не покормить — позор и срам, во-вторых, Верховный тоже человек и не одной лишь Силой питается. Иногда, правда, очень редко он и впрямь не отказывался. Но сегодня ушел. Видно, были у него дела поважнее.