Тропою архаров - [50]

Напрасно мы бродили вдоль этой ледяной стены несколько часов, стремясь найти во льду какие-либо остатки сухопутной растительности.

Напрасно метался начальник метеостанции от одного мыса к другому, стараясь отыскать корень, торчащий из льда. Или он забыл это место, или часть берега обрушилась, но ничего обнаружить мы не смогли.

Обескураженные, уже в темноте, мы опять забрались в машину и поехали ночевать на метеостанцию.

Когда утром я вышел из домика метеостанции, была тишина, почти зимний холод и яркое-яркое солнце. Чтобы» умыться в небольшой лужице у источника, пришлось пробить лед.

Над зеркальной гладью озера воздух холоден и неподвижен, сизые жесткие листья востреца, покрывающие песчаные берега озера, не колыхнутся. Озеро удивительно тихо и-красиво – синее-синее. В нем отражаются покрытые снегом вершины, хребет Кара-Куль на западе, мощный снеговой гребень Заалая на севере и Сарыкольский хребет на востоке.

Утром, отправив начальника метеостанции искать корень (сами уже отчаялись найти его), мы опять погрузились в машину и поехали по восточному берегу Кара-Куля. Нам

надо было подъехать к северо-восточной части озера, откуда ближе всего добраться до острова.

Мне и самому хотелось попасть на остров. Нет, не за архарами, архары были мне совершенно не нужны. Мне просто было интересно ознакомиться с растительностью этого острова. Ведь если и имеется где-либо нетронутая, естественная растительность, то именно там, ибо лодок на острове нет и никто там не бывает.

Растительность Кара-Кульской котловины сильно изменена в результате различных воздействий. Здесь пасутся стада, и растения непрерывно вытаптываются, выгрызаются, а также уничтожаются на топливо. Здесь на больших пространствах нет полукустарничка терескена, широко распространенного по всему Памиру. И вот возник спор. Одни говорили, что вокруг Кара-Куля, где сейчас растет только христолея, раньше рос терескен и что он был уничтожен человеком.

Другие, и я в том числе, изучив почвы этих территорий – бедные озерные илы и пески, считали, что терескен здесь не рос никогда и расти не может.

Вот ответ на этот вопрос и могла дать поездка на остров,- ведь на острове никто не мог выдергать терескен. Значит, если он там есть, то он рос прежде и вокруг Кара-Куля.

Итак, если на острове есть терескен, значит, можно его развести на многих пространствах вокруг озера, можно подсевать семена, помогать им здесь укореняться. Если нет, значит в этих условиях он расти не может. Подъехав к берегу, мы быстро надули резиновую лодку, кинули в нее винтовки, гербарные прессы и оттолкнулись от берега.

Кара-Куль был спокоен и тих.

Мы быстро работаем веслами, и скоро наша резиновая лодка причаливает к острову.

Остров пуст, по бурым холмам, по котловинам и по берегу почва лишена растительности совсем, только редкие кустики христолеи изредка встречаются по понижениям и водотокам, но их страшно мало, они редки и жалки.

Мы взбираемся на холм посередине острова, потом на другой, обходим их снизу, но везде одно и то же. Пересекаем остров зигзагами. Терескена нет, по всему острову встречаются одни редкие христолеи. Нет ни старых мощных кустов терескена, ни молодых, он вообще здесь не растет. Никто не мог его истребить. В краткие случайные посещения острова, которые возможны зимой, когда к нему открыт доступ по льду, истребить весь терескен не могли. Значит, на обширных пространствах вокруг Кара-Куля так и росла всегда христолея и не было и не может быть терескена. Нечего и надеяться развести его здесь.

Идея об увеличении производительности пастбищ путем подсева терескена должна быть оставлена.

Коля между тем бешено рвался вперед.

– Да ну же, идем, идем,- кричал он,- это все потом посмотрим, это не важно.

И мы двинулись к южному берегу острова.

Мы шли зигзагами, с винтовками на изготовку.

Наконец, мы увидели архаров, их было трое. Великолепные рослые самцы стояли на склоне горы, повернув в нашу сторону свои головы с мощными рогами. Почуяв человека, животные сорвались и кинулись от нас к южной оконечности острова. Чтобы не выпустить архаров, я побежал к восточному берегу, а Коля – к западному. Вот они опять показались уже ближе, скрылись за возвышенностью. Когда я стал обходить возвышенность слева, то есть с востока, они неожиданно почти налетели на меня и кинулись к берегу, пытаясь прорваться между мной и озером. Архары, видимо, почувствовали, что их сейчас запрут.

Я рванулся наперерез, и так как бежал под гору, то успел отрезать им дорогу назад. Не целясь, выстрелил, архары остановились, заметались и кинулись на мыс. Там им уже не было спасения.

Архары метались, носились из стороны в сторону, пытаясь прорваться с предательского мыса назад на остров, но каждый раз мы криком и выстрелами поворачивали их обратно.

Наконец, мы вышли на последний невысокий холм над мысом. Перед нами на плоском берегу металась загнанная тройка рогачей. Мы стояли от них в 80-100 метрах и нам были прекрасно видны их тяжело вздымающиеся бока, пена на мордах. Архары растерянно переступали с ноги на ногу, не зная, куда кинуться. Перед ними было озеро, переплыть которое они не могли, сзади – люди.