РАССКАЗ
1958 года августа 28 дня, мы, нижеподписавшиеся: Азаринов — перворазрядник, Оломенский — мастер спорта, Потапов — перворазрядник, Гдамм — второразрядник и Амберг — перворазрядник и Олстяков — третьеразрядник, по распоряжению начальника нашей группы мастера спорта Стинова, составили настоящий акт, чтобы свидетельствовать о нижеследующем:
22 августа сего года в 14 часов, мы, нижеподписавшиеся, прибыли во временный альпинистский лагерь, организованный в долине Кукуй-бель-су на высоте 3760 метров (Северный Памир), для восхождения на вершину Калак-Таш (6820 м). В момент нашего прибытия в лагере находился начальник нашей группы мастер спорта Стинов и рабочий Аштамбеков. Когда мы прибыли в лагерь, который, как выяснилось, был снабжен всем необходимым для восхождения на Калак-Таш, то оказалось, что накануне по распоряжению начальника группы, мастера спорта Стинова для разведки дороги на вершину была отправлена двойка, состоящая из незнакомых нам ленинградских альпинистов мастера спорта Ромова и второразрядника Олега Аспопова. Как сообщил нам начальник группы Стинов, перед этой двойкой он поставил задачу: в течение двух дней разведывать дорогу. Контрольный срок сегодня в 20 часов. Как сообщили нам Стинов и Аштамбеков, вчера в сильный 30-кратный бинокль они следили за подъемом двойки. Они видели, как двойка миновала морены, как она вышла на склон и затем добралась до гребня. Гребень, по которому шла двойка, как это хорошо видно из лагеря, весь покрыт снегом, он очень крут. Справа (южный склон) и почти отвесный слева (северный склон). На гребне имеется ряд жандармов[1] средней трудности и вдоль всего гребня идет снеговой флаг, нависающий в левую (северную) сторону. А другого пути к вершине, кроме этого гребня, насколько об этом можно судить, из лагеря нет.
Как нам сообщил все тот же Стинов, они следили за Ромовым и Аспоповым вплоть до того, как те зашли за второй жандарм, после этого видимость из-за снегопада с ветром прекратилась. Сегодня по тем же причинам гребень из лагеря не просматривался. В этот же день, 22 августа около 19 часов вечера к лагерю подошел незнакомый альпинист. Начальник группы Стинов издалека узнал в нем мастера спорта Ромова и выразил удивление, что он один. Мы упоминаем об этом потому, что ни Ромова, ни Аспопова до этого не встречали.
Ромов сообщил начальнику группы и всем нам, что он совместно с Аспоповым к вечеру вчерашнего дня достиг по гребню четвертого жандарма и там, вследствие плохих погодных условий и потери видимости, они заночевали. Что сегодня с утра они продолжали движение дальше вверх, но что при форсировании пятого жандарма Аспопов оступился и сорвался в пропасть. Страхующая веревка, которой он был привязан к скользкому крюку оборвалась, и Аспопов разбился.
Ромов сообщил также, что скальный крюк с обрывком веревки оставлен нетронутым на пятом жандарме. По распоряжению начальника группы Стинова и под его руководством наша группа в составе семи человек (Азаринов, Гдамм, Потапов, Оломенский, Амберг, Олстяков и Стинов) 23-го с утра вышли на поиски погибшего Аспопова. Ромов сопровождать нашу группу и участвовать в поисках отказался, мотивируя свой отказ сильным нервным потрясением, которое он перенес. При начале подъема на гребень из-за неосторожности Олстякова на мастера спорта Стинова скатился крупный скальный обломок, который сильно помял ему руку и ногу. Из-за этого Стинов был вынужден остаться в лагере. Так как в этот день должны были прибыть в лагерь еще двое неизвестных нам ленинградских альпинистов с рациями, то Стинов, оставаясь там, обещал усилить нашу группу, выслав к нам альпиниста-радиста (если эти товарищи не прибудут слишком поздно). Из-за плохой погоды и рыхлого снега в этот день, т. е. 23-го мы дошли только до четвертого жандарма, возле которого и решили заночевать. Мы разбили лагерь на самом гребне над жандармом и, поев, забрались в палатки, каковых было три, все двухместные. Палатки были поставлены на расстоянии 5–8 метров друг от друга.
Около десяти часов вечера, т. е. 22-х часов, когда уже было темно, и мы все лежали в спальных мешках, мы услыхали шаги и были очень удивлены, что альпинист-радист решился догонять нас ночью. Когда он подошел к палаткам, между нами и им произошел следующий разговор, который мы воспроизводим буквально. Азаринов спросил:
— Вы что, с ума сошли ночью ходить?
Пришедший ответил:
— Сейчас не так уж темно, луна. — Это было правильно: светила луна, и было достаточно светло.
— Есть хотите? — спросил Азаринов.
— Нет, спасибо, — отвечал пришедший.
— Вы что, один?
— Один.
— Почему?
— Да больше идти некому.
— Рацию принесли?
— Нет, — отвечал он, — я не затем пришел, я, ребята, пришел собственно для того, чтобы сказать, что искать нужно не у пятого жандарма, где вбит крюк, а у шестого. Я для этого специально пришел.
Тогда Азаринов, который замещал Стинова, расстегнул вход в палатку, и пришедший сел у входа в головах Азаринова и Амберга и опять повторил, что искать нужно не у пятого, а у шестого. В это время Амберг закурил. Причем, когда он зажег спичку, то и сам Амберг и Азаринов увидели, что альпинист-радист был в обычном для всей нашей группы штурмовом костюме, что он сильно небрит, что у него большая ссадина и кровоподтек на левой скуле, а правая рука, которая была без перчатки, перевязана бинтом.
