Тропою архаров - [34]

Мы должны были составить карту растительности верхнего Баляндкиика, выяснить, где сменяется высокогорная пустынная растительность, свойственная Памиру, на высокогорную же, но степную растительность, свойственную соседней Алайской долине. Я по прошлому путешествию знаю, что Алайские степи далеко заходят сюда, на Баляндкиик и Каинды.

Изучение растительности мы начали сверху. Здесь на самом верхнем пределе у края снегов растут крошечные карликовые, но очень выносливые растения. Они в одиночку и маленькими группами живут в трещинах скал и в углублениях между камнями, то есть там, где есть защита от ветра, там, где солнце лучше пригревает. Высокогорные растения раскидывают свои листочки вдоль почвы, прижимаются к ее поверхности. Цветки у них обычно на невысоких ножках, но очень яркие – ведь им нужно издалека приманить насекомых, которые могут их опылить.

В щелях мы нашли крошечные подушечки крупки Коржинского с яркими желтыми цветками. Здесь же встретились маленькие кустики мятлика Литвинова. В щебне стлались по самой поверхности длинные побеги вальдхеймии трехпалой с красивыми цветками: желтая серединка и ярко-фиолетовое окаймление. В щебне росли крошечная шульция и хориспора.

На берегу снеговых ручейков встречалась бадахшанская примула с яркими фиолетовыми цветками.

Этот пояс растительности можно назвать поясом карликовых холодолюбивых растений.

Целый день до вечера мы описывали эту растительность, брали растения в гербарий, выстригали большими овечьими ножницами и разбирали траву с метровых площадок, вычисляли, какую площадь занимают лужки, пригодные для выпаса, а какую – бесплодные осыпи, фотографировали, наносили растительность на карту.

Кончили мы поздно и все собранные растения едва успели заложить в гербарий.

Целый день над соседней щелью непрерывной каруселью кружатся грифы. Их ужасные всевидящие глаза следят за всем на несколько километров в округе. Что там, в этой щели, происходит? Чего они ждут? Может быть, там идет борьба, может быть, там барс загрыз архара и ест, не подпуская никого? И грифы ходят и ходят над ним, ожидая, когда и им можно будет присоединиться к трапезе.

А может быть, там мучается еще живой, но израненный зверь, смерти которого они ждут?

Грифы кружатся до вечера, до темноты. Они ждут. Уже в сумерках начинают усаживаться они на ночь по соседним вершинам.

Я вспомнил, что и тогда, в 1936 году, почему-то так же здесь кружились грифы. И тогда они внушали мне отвращение и страх.

26 июня.

Еще вчера было решено, что мы сегодня завтракать не будем. Собственно, решение было вынужденное, вызванное тем, что на приготовление вчерашнего обеда пошли две палки от палаток и весь кизяк от диких баранов, который мы смогли собрать на два километра в окружности, так что даже чай вскипятить не на чем.

Вышли мы рано, шли часов до трех и очень устали, прошли фактически только 12-13 километров, причем спустились всего только на 300 метров – с 4650 до 4350 метров . Наконец, дошли до такой абсолютной высоты, где может расти и терескен.

Наносим на карту верхнюю границу терескенников, описываем их, собираем гербарий и движемся дальше.

Терескен нам интересен не только как ботанический объект. Кроме того, это топливо, это тепло, это горячий обед.

Сегодня Шавка загнала под камень сурка; она отрезала его от норы, но зверек скрылся под камень и не желал, конечно, вылезать. Подталкивая ледорубом, мы сначала заставили сурка высунуться и сняли с него «портрет», а затем выгнали его оттуда совсем. Шавка, конечно, кинулась на сурка, но этот сурок оказался молодцом – в результате грандиозной баталии (сурок дрался на задних лапках и несколько раз укусил Шавку за морду) травоядный сурок опрокинул и покусал хищницу собаку и сумел ускользнуть в нору. Нырнувшая было за ним Шавка выскочила оттуда только с клочьями шерсти в зубах, сам сурок ушел.

Я снимал несколько раз сурка под камнем и Шавку нос к носу. А снимки боя на открытом месте, по-видимому, не получатся, так как я в азарте продолжал снимать, не наводя на фокус. Жаль.

Лагерем мы стали в долине Баляндкиика, против чудесного ледника. Пообедали, и все спят. Все-таки тяжело работать на такой высоте,- после утреннего перехода обязательно приходится отдыхать час-два, чтобы опомниться перед тем как начать экскурсировать. Недалеко от лагеря видна таджикская колхозная ферма. Сейчас пошлю Мамата и Тадика к колхозникам. Надо попытаться нанять ишаков или коней. Пешком ходить помногу тут просто трудно.

27 июня.

За эти дни мы немного устали, по-видимому надо устроить дневку. Каждый день идем по 20-30 километров, непрерывно следя за вьюками, иногда перевьючивая, подгоняя ишаков, которые норовят или остановиться и пощипать траву, или удрать куда-нибудь в сторону. Во время маршрута собираем растения, делаем описания, заходим в сторону, а потом опять догоняем караван. Ввиду того что мы работаем на высоте свыше 4000 метров , мы так утомляемся, что ко времени остановки совершенно никуда не годимся. А главное – не отдыхаем как следует ночью из-за сильных холодов.

Вчера Тадик ездил к таджикам на ферму с дипломатической миссией, но безуспешно. Хотя переговоры и происходили в обстановке полного взаимопонимания, но они затянулись и никаких результатов не дали. Нам предложили внаем только микроскопического ишака – вроде зайца,- мы отказались.