Тропик Змеев - [35]

– Чем могу помочь? – спросила я, слишком поглощенная работой, чтобы обратиться к нему с надлежащей учтивостью.

Вместо ответа он выдернул один из моих набросков из-под камня, прижимавшего стопку бумаги к земле, и внимательно пригляделся к нему.

– Ты и в самом деле художница.

– В этом были причины сомневаться?

Оквеме вернул рисунок на место и пожал плечами.

– Порой женщины преувеличивают свои таланты, чтобы привлечь лучшего мужа.

Какое счастье, что разделку туши взял на себя мистер Уикер, в данный момент очищавший от мускулов крыло по другую ее сторону! Будь скальпель в моих руках, я могла бы порезаться. Неужели Натали права? Неужели он оценивает меня, как потенциальную невесту?

Среди мебенье и йембе творческая жилка и талант к рисованию считаются великим достоинством для жены. Что ж, я была художницей. И вдобавок вдовой, которая еще многие годы будет способна к деторождению. Туземное общество не склонно позволять таким удачным обстоятельствам пропасть даром, и это могло бы объяснить интерес олори, вызванный рассказом о моей работе. Но ведь принц Оквеме был не настолько лишен перспектив, чтобы ухаживать за первой же встречной незамужней женщиной, каков бы ни был ее талант художника! К тому же с чего бы ему интересоваться ширландками?

Но мне следовало что-то ответить.

– Вряд ли меня можно назвать профессионалом, – сказала я, лишь с запозданием осознав, что преуменьшение своего мастерства есть признак скромности – еще одного достоинства жены.

Да неужели я ни слова не могу сказать, не погрязнув во всем этом еще глубже?!

В отчаянии я поднялась на ноги и перегнулась через тушу убитого змея.

– Мистер Уикер, крыло готово? О, превосходно. Нужно поскорее снять слепки, если Натали уже приготовила гипс.

В самом деле, гипс, а также другие материалы, о которых мы не распространялись вслух, оказались готовы. Мы удалились в палатку, прихватив с собой кости крыла, длинные и такие тонкие, будто готовые вот-вот треснуть под собственной тяжестью. Но ничего подобного, конечно же, не произошло – в этом-то и достоинство драконьей кости.

– Раствор – там, под койкой, – негромко сказала Натали и вышла наружу, плотно задернув за собой клапан.

Мистер Уикер с костями двинулся к койке. Из нас двоих он был лучшим химиком (я, как вы помните, не понимала в химии почти ничего) и потому взял на себя процесс, который (по крайней мере в теории) должен был подействовать на кость степного змея так же, как на кость горного. Я занялась гипсом, которому из-за неудачной оплошности в процессе приготовления предстояло треснуть через пару часов, оставив нас без единого годного слепка. Перспектива насмешек над моей ошибкой меня вовсе не радовала, однако мы согласились на том, что моя оплошность окажется не так подозрительна, как утрата слепков по вине мистера Уикера. Нам вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь задался вопросом, отчего нам не удалось снять слепки, пока мы, согласно нашим надеждам, будем прятать удачно законсервированные кости.

Около минуты мы работали молча. Затем мистер Уикер прочистил горло и сказал:

– Одна жена у него уже есть.

Степные змеи, как я уже говорила, невелики. Конечно, мистер Уикер по другую сторону туши слышал каждое слово. Я покраснела и резко ответила:

– Это должно меня отпугнуть? Я вовсе не собираюсь вступать в повторный брак, да еще с ним.

– Я и не думал, будто собираетесь, – ответил он и надолго умолк, вероятно, сосредоточившись на равномерном, капля по капле, вливании одного раствора химикалий в другой, а может быть, просто задумавшись. Так или иначе, когда с растворами было покончено, он продолжал: – Однако не могу сказать, что вы отвергаете его ухаживания.

– Объясните мне, как отвергнуть ухаживания принца, не обидев его и не нажив нам всем неприятностей в самом скором времени, – ответила я, – и я с радостью это сделаю. А до тех пор я должна продолжать сохранять учтивость, хотя бы ради нашей экспедиции.

Мистер Уикер погрузил последние из костей в кювету и закрыл ее, чтобы защитить от пыли и от любопытных взглядов. Теперь нам следовало оставаться на месте минимум трое суток: до этого трогать кости было нельзя, и оставалось только надеяться, что мсье Велюа не придет в голову сменить место стоянки. После этого мой спутник встал и взглянул на меня.

– А вообще вы хотели бы снова выйти замуж?

От неожиданности я едва не перевернула кювету с гипсом, край которой оказался у меня под рукой (что обеспечило бы превосходный ответ на вопрос, отчего мы остались без слепков).

– Не понимаю, мистер Уикер, как это может быть связано с нашей работой.

– По-моему, связь очевидна, если уж вы вызываете матримониальный интерес всюду, где бы мы ни были.

– Один-единственный туземный царек вряд ли оправдывает это утверждение.

С моей стороны было бы разумнее на том и прекратить разговор. Но я сделала ошибку, взглянув на мистера Уикера и не сумев понять выражения его лица. Из-за застегнутого наглухо входного клапана в палатке царила жуткая духота, а я слишком хорошо сознавала необходимость говорить тише. Да, снаружи должна была стоять на страже Натали, но брезент – очень плохая преграда для звука. Совокупность всех этих (и некоторых других) факторов заставила меня оставить кюветы с гипсом и подойти вплотную к мистеру Уикеру, а отступать ему, из-за койки за спиной и спрятанного под нею ящика, было некуда.