Тропами горного Черноморья - [22]
Автобус трогается. Энгель стоит с непокрытой головой под струями припустившего ливня и поднятой рукой напутствует удаляющуюся машину. Потом приглашает меня к себе в канцелярию.
- Ну, дорогой мой, вот что. Начинай мне теперь помогать.
- Как, уже?
- Этот, знаешь ли, Хуст - просто хлюст, вот он кто! И вчера и сегодня на него одни жалобы. Туристов обманывал, нынче бросил группу под дождем, и люди блуждали. Я не стал дожидаться конца срока его работы и сейчас объявил ему, что он уволен. Поэтому завтра с вновь прибывшей группой попрошу пойти на Сланцы тебя.
Прямо сразу же, завтра? Смущенно и поэтому шутливо рапортующим голосом говорю:
- Что ж, рад стараться, если вы считаете меня дозревшим.
- Ну, дозрел не дозрел, а справляйся. Что неясно - спроси, посоветуемся. А пока помогай. Вон, смотри, кажется, еще автобус с гостями подходит. Это из санатория, однодневка. С ними надо будет побеседовать, послушай еще разок лекцию.
в краснополянском хозяйстве, чего я не слышал в предыдущей лекции. Этот человек столько помнил и знал, что без напряжения черпал в своей памяти новые факты, легко избегая шаблонов и трафарета. Каждую лекцию он читал по-иному, не похоже на предыдущую, подобно вдохновенному поэту-импровизатору.
Кто выдумал басню о скуке экскурсионной работы, о вынужденности повторений? Две лекции Энгеля - где в них хоть одно повторение? Даже артисту, даже педагогу приходится повторяться гораздо больше, чем краеведу-экскурсоводу. Здесь перед тобою всегда новые люди. Иное состояние погоды, новое сочетание интересов, реплик, вопросов. Столько возможностей по-разному чередовать материал, группировать факты...
Аудитория уже вся в его власти, уже позабыла о ненастье, о том, что сорвался пикник. Люди и не думали, что их везут слушать лекцию, а выходило, что она будет самым ярким впечатлением за всю их поездку.
Час спустя читаю в книге отзывов:
"Спасибо В. А. Энгелю за увлекательную беседу. Были счастливы узнать столько хорошего о Красной Поляне, и вопреки проливному дождю увозим о ней самые солнечные воспоминания, уже любим Поляну и непременно будем в ней еще раз".
Подобных записей десятки, сотни. Здесь же немало благодарили и обоих ботаников за экскурсии и даже Клеопатру Васильевну - за лекции; видимо, легковесность содержания возмещалась ее ораторским талантом. Много теплого в адрес проводников. Ни единой жалобы - а ведь трудное время, снабжение скудное, питание несытное - никак не по горным аппетитам...
А что написала уехавшая сегодня группа? Две записи. Первая - пишет староста - теплые слова от коллектива. А вторая... Тьфу, низость. Переждав, когда остальные уйдут, некие двое не удержались и напачкали в книге: тоном тренированных кляузников намекнули на обмер с мясным довольствием; указали, что замены обеда на ужин производятся якобы против желания туристов. Тем, кто хвалил Энгеля в этой книге, "пришивалась" чуть ли не политическая близорукость. Две подписи были преднамеренно неразборчивы.
Стало горько и муторно.
ПЕРВЫЕ ШАГИ
Четыре дня как я сам вожу экскурсии. И на Сланцы, и к Охотничьему дворцу, и на Греческий мостик. Я не только повторяю услышанное от предшественников, проштудированное из будущего путеводителя. Хочется высказывать и собственные наблюдения, да и в сообщаемых сведениях кое-что по-своему перегруппировать. С посещением Сланцев превосходно совмещался не только визит к дольмену, но и осмотр развалин древней каменной крепости у устья Ачипсе.
Возвращаться со Сланцев я решил всегда верхней дорогой, а у чахлого Мельничного ручья "исполнял" уже собственный "номер" - рассказ о могучем его разливе во время ливня.
Но поначалу, конечно, не все получалось гладко.
Выслушав названия окружающих вершин, меня спрашивали: - Скажите, а сколько раз вы на каждой из них побывали?
Каково отвечать на подобный вопрос, если и был-то всего один раз на одном Ачишхо?
Помню, первый раз не хватило мужества сказать правду, и я малодушно отвечал, что бываю главным образом на Ачишхо. Как унизительно жалко прозвучал этот уклончиво-лживый ответ. Нет, так нельзя. Зачем ложный авторитет, зачем важничать, набивать себе цену?
Бывали и худшие срывы. Однажды на Сланцевом руднике к группе подошел кто-то из рабочих и выслушал мои объяснения. Затем он отвел меня в сторону и сказал:
- Вижу, вы здесь новенький, вот и подошел послушать. Я здешний мастер. Был тут у вас такой худой, высокий - все группы водил - тот много путал. Я ему говорил, да что толку. А за ним и вы повторяете. Штольню нашу шахтой называете, а это в горном деле не положено. И ход из нее не вниз, а вверх идет. Зачем же нам снизу породу поднимать, когда над нами целая гора хорошего сланца?
Мастер дал еще несколько ценных советов, рассказал, что в брак шли плитки с содержанием пирита - серного колчедана. Его кристаллы в виде золотых кубиков очень привлекали туристов. Только и вопросов, не золото ли это. Так на руднике и прозвали пирит туристским золотом.
Из подъехавшего крытого автобуса выскакивает дядя в плаще с поднятым капюшоном - видимо, работник санатория - и бежит под дождем к Энгелю.
Побывать на Цейлоне, поехать на Цейлон… Еще так это звучало, как что-то нереально далекое, недостижимое. Но с 1948 г., после того как Цейлон сбросил колониальное иго, рухнул вековой барьер, ограждавший этот остров от нашей страны. Советско-цейлонские отношения быстро стали теплыми и дружественными. Весной и летом 1957 года в СССР побывало несколько групп цейлонских граждан, в их числе члены туристского клуба учителей. В ответ на этот визит группа советских учителей и научных, работников в 1958 г.
Автор книги много лет работал в странах Африки (к югу от Сахары) в качестве корреспондента ТАСС. Книга В. А. Корочанцева не беглые путевые заметки, а итог внимательных и долгих наблюдений за жизнью народов Камеруна, Верхней Вольты, Берега Слоновой Кости и других стран.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«… Покамест Румянцев с Крузенштерном смотрели карту, Шишмарев повествовал о плаваниях и лавировках во льдах и кончил тем, что, как там ни похваляйся, вот, дескать, бессмертного Кука обскакали, однако вернулись – не прошли Северо-западным путем.– Молодой квас, неубродивший, – рассмеялся Николай Петрович и сказал Крузенштерну: – Все-то молодым мало, а? – И опять отнесся к Глебу Семеновичу: – Ни один мореходец без вашей карты не обойдется, сударь. Не так ли? А если так, то и нечего бога гневить. Вон, глядите, уж на что англичане-то прыткие, а тоже знаете ли… Впрочем, сей предмет для Ивана Федоровича коронный… Иван Федорович, батюшка, что там ваш-то Барроу пишет? Как там у них, а? Крузенштерн толковал о новых и новых английских «покушениях» к отысканию Северо-западного прохода.