Тропами горного Черноморья - [21]

Стоит выйти за эту башню, и видно географически важное место - впадение в Мзымту реки Ачипсе. Наверху я видел, как она рождается из узеньких серебряных водопадов. Здесь, обогнув Ачишхо с севера и востока, приняв в себя воды многих ручьев с соседних хребтов, Ачипсе мчится уже многоводным потоком, имеет свой, отличный от Мзымты, цвет, более мутный,- это от ночного дождя, бушевавшего на Ачишхо.

Встречающиеся реки были, как две косы, сплетенные из множества струй. Ниже они сплетались в одну косу, но это происходило не сразу. Первую сотню метров две струи разного цвета текли рядом, почти не перемешиваясь.

Дорога быстро вывела к большому мосту через Ачипсе. Отсюда сразу стало видно: вблизи - цель похода - рудник, а вдали - совершенно новый ансамбль гор с громоздким Чугушом во главе.

Удивительно выглядела отсюда Аибга. Пятиглавая красавица, она при взгляде от устья Ачипсе стала трехглавой и была совершенно неузнаваема. Видны ли эти вершины из Красной Поляны? Попробовал спросить об этом Хуста. Он насмешливо ответил:

- Молодой человек, неужели вы думаете, что это меня когда-нибудь интересовало?

- А если спросят туристы?

- Дорогой мой, ведь они в основном тоже трезвый и нормальный народ, так что это и их не заинтересует.

После такого ответа я предпочел ни о чем больше не спрашивать наставника.

ГРОЗА В ГОРАХ

В горах назревали перемены. На Чугуш надвинулась лиловая туча, замигали первые молнии, прогрохотал несколько раз гром. Хуст с ненавистью взглянул на разыгрывающуюся стихию и стал суетливо торопить туристов возвращаться. Тяжелая серо-голубая мгла обложила и трезубец Аибги. Синева здесь сгущалась на глазах, и именно эта туча обещала более скорый дождь. Вместо того "чтобы переждать грозу под прикрытием одного из домиков, форсированным маршем мы пошли через мост назад.

Не прошли и километра, как хлынул дождь, крупный, решительный. В минуту все были мокры до нитки, и поэтому прятаться у эстонцев, когда мы шли мимо поселка, уже не имело смысла.

Хуст со свирепым всепроклинающим видом устремился вперед по шоссе, не сказав ни прощального, ни подбадривающего слова покидаемым туристам. Скоро его долговязая фигура исчезла впереди в струях дождя. За ним устремился еще пяток "скороходов". Остальная группа, растянувшись, как разбитая армия, шлепала понуро. Решаю держаться замыкающим, и эта возможность не спешить позволяет совсем по-новому понять природу горного ненастья.

Насквозь вымокшему человеку полнее понятна красота грозового дождя; ничто не сковывает, не пугает, не зовет искать укрытий. Словно смыты все мосты к отступлению, остаешься один на один со стихией и любуешься полной ее мощью.

Так вот какими ливнями вспоено твое обилие, черноморская природа! Если любишь тебя, твою роскошь и силу,- можно ли не любить эти животворные дожди, твоих поителей?

А чтобы не наводить осеннего уныния, природа сопровождает своп возлияния световым и звуковым оформлением. Феерические вспышки, зигзаги, пунктиры, высекаемые молниями, оглушительные обвалы громов, десятикратно повторенные эхом в отрогах...

Переходим мостик через ручей со старой мельницей - Мельничный ручей *. На пути к руднику мы его перешагнули у устья, почти не заметив. Чуть повыше он все-таки вырыл большую долину. Мне не раз казалось странным, откуда у ручьев хватало силы на эту работу. Сегодня же. в ливень, ручей сам нам рассказывал, на что он способен. Не только по руслу, но и заливая метра на два ближайшие склоны, едва не перехлестывая через мостик шоссе, здесь с ревом катилась шоколадная масса не то воды, не то грязи, покрытая пенной слюной; в ней кипела бурая листва, мчались сучья деревьев, подчас проволакивало и увесистый ствол с необломанными ветвями, цеплявшимися за берега. На дне рокотали невидные сквозь жижу камни. Это было еще одно доказательство богатырского могущества горной природы. Вот на что способны невидимые в обычное время силы, и вот каковы они в часы своего пробуждения!

Ну и пусть этот Хуст посмеялся бы над моими восторгами. Лучше бы он мне позавидовал! Мокры мы с ним одинаково, но разве я не счастливее его?

* В Красной Поляне этим же именем нередко называют ручей, который Энгель именовал Дворцовым,- на нем тоже когда-то была мельница.

Развилка шоссе. Одна ветвь идет влево, вниз, а другая - правее, чуть вверх. Кто-то из туристов выбирает правую дорогу. Именно по ней удалялись шедшие впереди.

Догадываюсь: ведь это же виток основного шоссе, ведущего к Охотничьему дворцу. Значит, конечно, нужно идти налево, по нижней дороге, мимо дольмена.

Направляю сюда отставшую часть туристов, а сам устремляюсь по верхней дороге; через километр нагоняю двоих, потом еще четверых. Показываю туристам поворот к базе - они, конечно, "проскочили бы" мимо, к Хомяковке, а то и ко дворцу...

Дождь не утихает. На базе далеко не вся группа. Значит, часть все-таки проскочила поворот. Они приходят еще через час, разозленные блужданиями. Конечно, полны негодования на бросившего их Хуста - хоть бы предупредил о развилке дорог!

У регистратуры людно, стоит автобус. На нем уезжает группа, с которой я ходил на Ачишхо. Несмотря на дождь, шутки, смех. Только двое не участвуют в общем оживлении - конечно, это краснолицый и его друг.