Тропа Кайманова - [28]

Шрифт
Интервал

Невольно он вспомнил госпиталь, в котором лежал после схватки с Шарапханом... Выжил Яков только потому, что выходила его Светлана, став бессменной добровольной сиделкой. Позже он узнал, что Светлану нашел и привел к нему в госпиталь Барат. Где он сейчас? На каком фронте? Жив ли верный друг детства? Куда его забросила фронтовая судьба?

Яков, замедляя шаг, невольно вспомнил все, что происходило с ним самим тогда, в госпитале. Вспомнил белые стены, окно, тутовое дерево, собственную немощь, одолевавшие мучительные кошмары. Словно наяву снова возник в ушах непрерывный, наплывающий волнами томительный звон. Это по раскаленной пустыне один за другим шли и шли багровые от зарева заката верблюды, гремели на их шеях колокола, раздавались крики погонщиков, не прекращался ни на минуту изнуряющий звон, от которого все больше охватывало мучительное желание понять, где ты и что с тобой...

Яков тряхнул головой, поежился, пытаясь отогнать нахлынувшие видения, невольно вздрогнул, услышав крик горлинки, который почему-то только тогда и замечал, когда ему было особенно трудно: «У-ху-ху-ху-ху... у-ху-ху-ху-ху...»

...Идут и идут через раскаленные, как жерло печи, пески багровые, с изогнутыми шеями, с густой шерстью на груди и верхней части ног, с презрительно оттопыренными губами и полузакрытыми глазами, неумолимые, как сама судьба, верблюды... На шее у каждого колокол. Колокола задевают Якова, бьют по голове, наполняя ее тягучим, мучительным звоном. И нет ему никакого спасения от этого огненно-красного гула. Яков знает, что звуки не могут быть цветными, но кроваво-красный звон застилает глаза, обволакивает, душит...

Видение было настолько ощутимым, что Яков лишь с большим усилием отогнал его от себя. Выплыло из глубин памяти бледное, как стена, лицо Ольги, появились испуганные глазенки детей — Гришатки и Катюшки, робко стоявших возле койки.

Яков снова ощутил щемящее стеснение в груди при виде ребячьих лиц. И до войны и во время войны — дома он, как говорит Ольга, только гость, да и то очень, очень редкий...

«А я знаю, кто ты, — храбро сказала дочка, — ты мой папа...»

Это открытие Катюшки совсем доконало Якова: собственные дети и то не сразу узнают...

«Спасибо, Оля, что детишек привела, силы прибавила», — сказал он тогда.

Ответ Ольги поразил его:

«Так ведь сильные, Яша, без слабых не могут. От слабых-то и сила у вас...»

Светлана пришла к нему, когда он, пытаясь подняться с помощью самодельных костылей, принесенных Баратом, попал на повторную операцию.

Увидев прямо над собой ее чистый лоб, темную прядь волос, выбившуюся из-под белой косынки, внимательный и озабоченный взгляд, он не поверил, что все это наяву. Чтобы убедиться, хотел взять ее за руку, но сил не хватило... Правда, тогда Светлана хоть и отодвинула от него все заботы и волнения, но очень точно указала ему его место.

«Верно, Яша, — сказала она, — встречаемся мы с тобой только тогда, когда ты болен. Но я пришла не ради тебя, а просто к больному. Я очень хорошо помню и, наверное, всю жизнь буду помнить наш разговор в гавахе...»

...Распахнулась застекленная дверь, из кабинета с табличкой «Главврач» в коридор в сопровождении целой толпы вышел сутуловатый худой человек в белом халате, надетом поверх командирской гимнастерки.

Дорогу ему загородил невысокий толстяк, то ли завхоз, то ли какой-то администратор, тоже в белом халате.

— Товарищ майор, где разместить вновь прибывших?

— Сколько?

— Двадцать семь. Все с костными... — В столовой.

— Все не поместятся.

— Сваривайте койки в два яруса, разберите ограду, конструируйте из столов! Думайте, изобретайте?..

— Есть изобретать! — потерянно повторил завхоз.

— Начальник, подпиши! — оттесняя его, преградил дорогу главврачу кряжистый солдат с удивительно знакомым могучим торсом, на котором, казалось, вот-вот лопнет гимнастерка. Яков глазам своим не верил: это был он, друг детства, о котором думалось всего несколько минут назад, все тот же верный, неизменный Барат... Тот, да не совсем: рука у Барата в гипсе на перевязи, лицо, видно от потери крови, бледное.

Барат протянул начальнику госпиталя бумагу, тот коротко взглянул в нее.

— Пусть сначала хирург подпишет.

Барат взвился:

— Бюрократия, да? Хирург — к начальнику, начальник — к хирургу? Военком меня на границу пустил, а ты не подписываешь, да?

— Тебе кто руку резал? Хирург? Он и должен подписать!

— Вы что шумите, товарищ боец? — подойдя к Барату сзади, строго спросил Яков.

Тот резко обернулся, готовый кому угодно дать отпор, и расплылся в радостной улыбке:

— Ёшка-а-а!.. Ай, джанам! Ай, дорогой Ёшка-а-а-а!..

Забыв, что у него рука в гипсе, Барат раскинул было объятия, но тут же сморщился, бережно опуская раненую руку.

— Вот! Видишь? — Барат, торжествуя, повернулся к начальнику госпиталя. — За мной уже пограничный комендант приехал! А ты не подписываешь!

— Вы что, и в самом деле за ним? — не скрывая удивления, спросил военврач.

— Конечно!.. — не моргнув глазом, соврал Яков... Попробовал бы он сказать, что приехал из-за Нурмамеда Апаса, Барат не простил бы ему до конца жизни.

— Расскажи лучше, — попросил Яков, — как воевал, где тебя ранило?


Еще от автора Анатолий Викторович Чехов
Кара-курт

«Кара-Курт» — «Чёрная смерть» — самый ядовитый паук Средней Азии. Так в годы Великой Отечественной войны называли в наших южных республиках фашистскую свастику.Гитлеровская агентура проделала гигантскую работу в Иране с целью, подготовив фашистский переворот, нанести Советскому Союзу смертельный удар с юга.Советское правительство вынуждено было (исходя из пункта 6 договора с Ираном о сотрудничестве и взаимопомощи, заключенного в 1921 году) срочно ввести в Иран регулярные части Красной Армии. Эта мера не только обезопасила нашу страну от вторжения фашистских орд с юга, но и оградила территорию Ирана от разрушений, сохранила независимость сопредельного государства, сотни тысяч жизней молодых иранцев, курдов, русских, туркмен, фарсов, азербайджанцев.Основной сюжет романа «Кара-Курт» (второй книги романа «Чёрный Беркут») подчинен показу сложной и острой борьбы Среднеазиатского пограничного округа с агентами немецко-фашистской разведки, непрерывно организовывавшей военные диверсии, политические провокации до и после перехода через границу наших войск.Автор, участник Отечественной войны, А.


Мертвая зона

В сборник Виктора и Анатолия Чеховых вошла остросюжетная повесть «Пароль — „Сталинград“», посвященная работе советской контрразведки и уголовного розыска в канун и во время Сталинградской битвы. Повести «Мертвая зона» и «Плата за жизнь» рассказывают о буднях современных пограничников. Книга рассчитана на массового читателя.


Чёрный беркут

Первые месяцы Советской власти в Туркмении. В пограничный поселок врывается банда белогвардейцев-карателей. Они хватают коммунистов — дорожного рабочего Григория Яковлевича Кайманова и молодого врача Вениамина Фомича Лозового, уводят их к Змеиной горе и там расстреливают. На всю жизнь остается в памяти подростка Яши Кайманова эта зверская расправа белогвардейцев над его отцом и доктором...С этого события начинается новый роман Анатолия Викторовича Чехова.Сложная судьба у главного героя романа — Якова Кайманова.


Передаю цель...

Две повести Анатолия Чехова и два очерка посвящены погранични­кам. В повести «Белое пламя пустыни» рассказывается о борьбе по­граничников с бандами басмачей в Средней Азии. Вторая повесть «Пе­редаю цель» знакомит читателя с тревожными буднями воинов границы в наши дни…


У самой границы

Никто не услышит, как по мягкой болотной траве пробирается враг. Пограничник услышит… Темной зимней ночью трудно увидеть на снегу белый маскхалат нарушителя. Пограничник увидит… Чей след? Кто здесь прошел? Почему сдвинут камень, сломан куст? Почему вдруг метнулась на дальней поляне косуля? Пограничник все разузнает. Об этой интересной, полной тревог и волнений жизни на границе рассказывает книжка Анатолия Чехова «У самой границы».Анатолий Викторович Чехов опубликовал уже не одну книгу на эту тему: «Пять шагов до горизонта», сборники рассказов «Командир корабля», «След в пустыне», роман «Черный беркут»Военной темой А.


След в пустыне

Анатолий Викторович Чехов родился в 1921 году в станице Попутной, Краснодарского края. Окончив десятилетку, был призван в армию. Участвовал в Великой Отечественной войне. Награжден орденом Красной Звезды, орденом Славы III степени и медалями. Член КПСС с 1949 года.После войны Анатолий Чехов окончил Литературный институт им. Горького. Опубликовал повесть «У самой границы», сборник рассказов «Командир корабля», очерки «Север зовет».Сборник «След в пустыне» посвящен преимущественно пограничникам. Пограничная служба, как и фронт, проверяет качества человеческого характера.


Рекомендуем почитать
Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Погибаю, но не сдаюсь!

В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Побратимы

В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.


Страницы из летной книжки

В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.


Гепард

Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.


Группа особого назначения

Спецназовцев из подразделения `Черные беркуты` пули не берут... Такая ходит про них легенда. Но их нынешние противники — группа особого резерва организации `Щит` — профессионалы высочайшего класса. Захват заложников, продажа их чеченцам, выкуп — в общем,конвейер из заложников и денег — вот сфера их деятельности... Обманчива тишина за мощными стенами монастырского подворья... Приказ уже отдан. Скоро здесь загремят выстрелы, засвистят пули — `беркуты` начнут стремительную и последнюю атаку...


Черный беркут

Полковник спецназа Орешин отдает себя в руки таджикских боевиков в обмен на жену и сына. Но спецназовцы своих не бросают... Десять бойцов из отряда Орешина спешат на выручку командиру. Горные тропы, засады, ловушки — все это ерунда по сравнению с тем, что начинается после освобождения Орешина...