Тропа гнева - [4]
Старик пытался что-то произнести, но мускулы дряблого, провалившегося рта не слушались. Одна губа беспомощно налезала на другую: годы скотского труда почти совершенно лишили согдийца дара речи. Наконец раб выпрямился. В зрачках запавших глаз вспыхнула злоба. Лязгнув желтыми резцами, оставшимися от тех ровных тридцати двух зубов, которыми его наделила природа, невольник прохрипел:
— Вы забыли… обо мне!
— Что с ним? — изумился оружейник.
— Он охмелел от вина, которое выпил его хозяин, — усмехнулся земледелец.
— Как дерзок этот раб! — возмутился жрец.
— О ублюдок! — Воин вскочил на ноги и развернул бич. — На место!
— Нет! Вы… растравили меня своим спором. Чаша терпения переполнена! Раб скажет… все, что думает о вас… тогда убейте его!
Старик сделал шаг вперед.
— Вы, свободные люди, говоря о своих горестях… забыли обо мне. Вы не видите во мне… человека? Ненавидите меня? Презираете меня? Так слушайте же… я вас тоже ненавижу и презираю! Когда Фрада восстал против персов, нам, рабам, не дали оружия. Ты боялся, господин, что я поверну его против тебя? Не напрасно! Я убил бы тебя… как убивают хищного зверя.
Старик, напрягая мысли, приложил ко лбу кулак.
— Когда я был свободным человеком… таким же пахарем, как ты, селянин… я тоже смеялся над рабами, как это делаете сейчас вы. Но когда на моем плече выжгли клеймо… я забыл о смехе. Я не смеялся много лет! Но сегодня старого раба раздирает смех!
Невольник оскалился и зарычал.
— Ваши глаза спрашивают: почему? А! Слушайте. Слушайте меня, маргиане! Сегодня вы — прах под ногами персидского царя. Завтра вас продадут в рабство. И когда ваши спины узнают силу бича… когда вашим уделом станет голод, разъедающий внутренности, как яд, и холод, убивающий в человеке остатки радости… когда вашим ложем неделю, месяц, год, десятилетие будет куча соломы… когда, дожив до седин, вы потащите за хозяином такую тяжелую корзину, что под нею сломался бы хребет осла… когда вам придется под палящим солнцем рыть канал и долбить землю, твердую, словно гранит… тогда вы по-настоящему поймете, что значит угнетение тела и духа, на которое жаловался хорезмиец! Тогда-то вы вспомните все унижения, которым подвергали меня и других рабов! И ваши сердца обуглятся от стыда и раскаяния, как плоды граната, попавшие в костер! Но будет поздно! Да, поздно! Поздно, я говорю! Ха-ха-ха…
Согдиец передернулся от злорадства и отвернулся. Около стены стояла корзина, до самого верха нагруженная купленным на рынке добром. Старик долго смотрел на корзину. Потом он сел, опустил голову и заплакал.
Выкрики раба, хриплые, отрывистые, бессвязные, потрясли маргиан. Над рынком висела духота, но им стало холодно.
— Справедливо, — пробормотал жрец, втянув голову в плечи: его напугало пророчество согдийца. — Разве мы знаем, что станет с нами завтра? Фрады нет, кто защитит маргиан от насилия?
Землепашец стиснул кулак:
— Фрада придет!
Жрец возразил:
— Он убит.
Ремесленник заверил:
— Найдем другого.
— А? — У жреца засияли глаза. — Тогда примите мое благословение, дети. Оставим раздоры. Мы же люди одного племени, хотя и таим обиду один на другого. Да поможет вам Ахурамазда!
— Я закопал в песках оружие, — признался воин, понизив голос. — Оно вам пригодится.
— Берите последние гроши, но изгоните персов! — простонал купец.
— Хорошо. — Земледелец усмехнулся и обратился к ремесленнику: — Но сначала мы выслушаем его. Брат, ты веришь в их слова?
— Да, — твердо сказал оружейник. — Теперь старейшины поддержат бедняков. Люди высших каст поняли: без нас они стоят не дороже сосуда, разбитого хорезмийцем. Нам же нужны их знания, громкие имена и золото. Жрец прав. Оставим раздоры. Мы не победим персов без единства.
— О жители Марга! — заговорил индиец. — Мы слышали о персах — войска Дария захватили владения родственных нам племен гандхара и асвака, обитающих за Хиндукушем. Мы знаем также, что иранцы завоевали Бактр, Марг, Согд и подчинили Хорезм. Но мы привыкли жить обособленно, не тревожась ни о чем, кроме своих ничтожных клочков земли. Мы равнодушно наблюдали за тем, как рушатся государства и гибнут народы. Никто в Магадхе не задумывался об опасности, грозящей со стороны Ирана. Сегодня, побыв среди вас, я убедился: рука дурного человека дотянется до чужого имущества через самые высокие горы, самые широкие реки, самые бесплодные пустыни. Благослови вас богиня Адити, мать всего сущего! Завтра мы отправимся с караваном на юго-восток. Дойдя до Пенджаба, страны пяти рек, мы спустимся к югу и доберемся, если того пожелают силы неба, до Раджагрхи — столицы нашего царства. Мы расскажем нашему народу правду о персидских царях. Пусть он будет наготове. Если враг перейдет через Инд, племена Магадхи окажут ему достойную встречу. Мое имя Бимбисара, Я из рода Шайшунага. Помните обо мне.
Индиец отвесил поклон. Жрец огня раскрыл от изумления рот. Он один из всех маргиан, находившихся в харчевне, слышал краем уха, что в стране Магадха два года назад воцарился Бимбисара из рода Шайшунага. Говорили, что Бимбисара мудр и зорок. Он денно и нощно заботится о своем государстве и путешествует по соседним землям, ища союзников и запоминая возможных врагов. Неужели этот купец — сам Бимбисара? Или тут просто совпадение имен?
Многострадальная земля Турана (Средняя Азия) за долгие века встречала немало завоевателей. И когда однажды с горных перевалов на равнины хлынула закованная в бронзу непобедимая армия Искандера Двурогого, сына Филиппа Македонского, на пути завоевателей встала маленькая и гордая Согдиана под предводительством отважного вождя Спантамо.Читайте один из лучших романов известного писателя-историка Явдата Ильясова!
К 55 годам Марк Лициний Красс достиг вершин власти, славы и богатства. Он стал членом триумвирата вместе с Юлием Цезарем и Гнеем Помпеем — то есть фактическим правителем Римской республики. Его состояние было сравнимо с казной Вечного города. Но Крассу хотелось большего. Став консулом Сирии, он тут же развернул подготовку к войне с Парфией, в то время имевшей с Римом договор о дружбе. Вероломно вторгшись в Месопотамию, Красс захватил и ограбил несколько городов, в том числе и знаменитый храм Анахиты — богини-матери, устроив в нем свою ставку.
У кочевых саков, древних жителей Турана, погиб на охоте вождь. Саки избирают предводительницей жену погибшего вождя — гордую и мудрую Томруз.Царь персов Куруш (Кир), давно мечтавший о захвате Средней Азии, предлагает Томруз выйти за него замуж.Саки разгадывают хитрый замысел персидского царя — по старинному восточному обычаю иноземный царь, женившись на местной правительнице, становится хозяином страны.Томруз отказывается выйти замуж за Куруша. Тогда разгневанный царь выступает во главе сильного войска к Аму-Дарье.
Знаменитый поэт, астроном, математик Омар Хайям (1048-1131) перенес за долгую жизнь много тяжелых испытаний: наветы и опалу, бедность и непонимание со стороны окружающих. Однако ни разу он не изменил себе. Своим талантом, знаниями, прогрессивными устремлениями он боролся за справедливость. За столетия имя Омара Хайяма обросло многочисленными легендами, подчас маловероятными. В повестях Явдата Ильясова делается смелая попытка прояснить сложный образ ученого и поэта.
Гикия стояла у обелиска и горько улыбалась. Черное покрывало упало с головы молодой женщины, морской ветер теребил прядь ее волос, поседевших за одну ночь.Это была страшная ночь…Могущественный царь Боспора давно стремился покорить демократическую республику Херсонес, расположенную в юго-западном уголке Тавриды. Но никакая сила не могла сломить рыбаков и пахарей, защищающих свою свободу и независимость.Любовь и гражданский долг — такова главная тема романа «Стрела и солнце». В книге рассказывается о событиях почти двухтысячелетней давности, но своей идейно-художественной направленностью она прочно связана с современностью.
Черная вдова. Это страшное прозвище получила в средневековом Хорезме красавица Гуль-Дурсук, дочь одного из городских правителей. Ради татарского царевича Орду-Эчена, осадившего город, она умертвила мужа – отважного воина, возглавлявшего оборону, и подло выдала завоевателю своих героически сражавшихся сородичей. Из-за черной измены город был разрушен.Народ заклеймил предательницу в легенде, сохранившейся до наших дней.
В начале нашего века Лев Жданов был одним из самых популярных исторических беллетристов. Его произведения, вошедшие в эту книгу, – роман-хроника «Грозное время» и повесть «Наследие Грозного» – посвящены самым кровавым страницам русской истории – последним годам царствования Ивана Грозного и скорбной судьбе царевича Димитрия.
Книга рассказывает о жизни и замечательной деятельности выдающегося русского флотоводца, адмирала Федора Федоровича Ушакова — основоположника маневренной тактики парусного флота, сторонника суворовских принципов обучения и воспитания военных моряков. Основана на редких архивных материалах.
«…Хочу рассказать правдивые повести о времени, удаленном от нас множеством лет. Когда еще ни степи, ни лесам конца не было, а богатые рыбой реки текли широко и привольно. Так же и Воронеж-река была не то что нынче. На ее берегах шумел дремучий лес. А город стоял на буграх. Он побольше полста лет стоял. Уже однажды сожигали его черкасы: но он опять построился. И новая постройка обветшала, ее приходилось поправлять – где стену, где башню, где что. Но город крепко стоял, глядючи на полдень и на восход, откуда частенько набегали крымцы.
Роман Д. С. Мережковского (1865—1941) «Воскресшие боги Леонардо да-Винчи» входит в трилогию «Христос и Антихрист», пользовавшуюся широкой известностью в конце XIX – начале XX века. Будучи оригинально связан сквозной мыслью автора о движении истории как борьбы религии духа и религии плоти с романами «Смерть богов. Юлиан отступник» (1895) и «Антихрист, Петр и Алексей» (1904), роман этот сохраняет смысловую самостоятельность и законченность сюжета, являясь ярким историческим повествованием о жизни и деятельности великого итальянского гуманиста эпохи Возрождения Леонардо да Винчи (1452—1519).Леонардо да Винчи – один из самых загадочных гениев эпохи Возрождения.
«… – Сколько можно писать, Рембрандт? Мне сообщили, что картина давно готова, а вы все зовете то одного, то другого из стрелков, чтобы они снова и снова позировали. Они готовы принять все это за сплошное издевательство. – Коппенол говорил с волнением, как друг, как доброжелатель. И умолк. Умолк и повернулся спиной к Данае…Рембрандт взял его за руку. Присел перед ним на корточки.– Дорогой мой Коппенол. Я решил написать картину так, чтобы превзойти себя. А это трудно. Я могу не выдержать испытания. Я или вознесусь на вершину, или полечу в тартарары.
Книга Кондратия Биркина (П.П.Каратаева), практически забытого русского литератора, открывает перед читателями редкую возможность почувствовать атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов России, Англии, Италии, Франции и других государств в период XVI–XVIII веков.Сын короля Сигизмунда I и супруги его Боны Сфорца, Сигизмунд II родился 1 августа 1520 года. По обычаю того времени, в минуту рождения младенца придворным астрологам поведено было составить его гороскоп, и, по толкованиям их, сочетание звезд и планет, под которыми родился королевич, было самое благоприятное.