Трон Люцифера - [92]
Какова же истинная подоплека столь занимательного рассказа, главный герой которого Жак Казот был арестован за попытку организовать побег Людовика Шестнадцатого и по приговору революционного суда казнен 24 сентября 1792 года? «Гибель на эшафоте, — говорится об этом в работе В. М. Жирмунского и Н. А. Сигала «У истоков европейского романтизма», — а также усиленные занятия мистикой и связь с тайными сектами и отдельными лицами, пользовавшимися репутацией «ясновидцев», послужили поводом для биографической легенды, которая окружила имя Казота романтическим ореолом и принесла ему… едва ли не большую известность, чем его литературное творчество. Речь идет о знаменитом «пророчестве» Казота, впервые опубликованном в 1806 году в «Посмертных сочинениях» его младшего современника, писателя Ж.-Ф. Лагарпа. Достоверность этого пророчества довольно рано подверглась сомнению; уже в середине XIX в. его подлинность была полностью отвергнута, и оно было отнесено к числу литературных мистификаций, широко распространенных в эпоху романтизма. Новейшие исследователи, в целом принимая эту точку зрения, вносят, однако, в нее некоторые поправки: опираясь на свидетельства лиц, общавшихся с Казотом в предреволюционные годы, они полагают, что мистически настроенный писатель, искренне считавший себя «ясновидцем», мог действительно высказывать в самой общей форме свои суждения о надвигающемся социальном перевороте и тех грозных последствиях, которые он нес… Собственная судьба Казота, как и судьба других более или менее известных лиц, дала затем Ла-гарпу конкретный материал для «Пророчества», сочиненного им уже после событий 1792–1793 гг.».
Через атмосферу, царившую на вечере у своего товарища по Академии, Лагарп передает накал общих предчувствий и надежд тех роковых лет: «Шамфор прочитал нам свои нечестивые, малопристойные анекдоты, и дамы слушали их безо всякого смущения, даже не считая нужным закрыться веером. Затем посыпались насмешки над религией. Один привел строфу из вольтеровой «Девственницы», другой — философские стихи Дидро:
И это встречало шумное одобрение. Третий встал и, подняв стакан, громогласно заявил: «Да, да, господа, я так же твердо убежден в том, что бога нет, как и в том, что Гомер был глупцом».
«На буйном пиршестве задумчив он сидел», — скажет потом М. Ю. Лермонтов об отравленном ядом дурных предчувствий Казо-те, еще острее ощущавшем свое одиночество среди лихорадочного веселья.
Воспитанник иезуитов, роялист и последователь португальского теософа Мартинеса Паскуалиса, Казот вполне мог предостеречь хохочущих гостей, что они играют в опасные игры. Это вечная тема Валтасарова пира, «пира во время чумы», непревзойденно раскрытая Пушкиным. В системе оккультного герметизма эзотерическое масонство не составляет особого исключения. Мистификация, обман, дешевые фокусы — вот его непременный тернер.
Заканчивая рассказ о трех (здесь, право, случайное совпадение) таинственных личностях XVIII века, напомню, что после вынужденного отъезда из Парижа Калиостро был в 1789 году арестован инквизицией в Риме и заключен в замок Сант-Анджело. Вынесенный ему «за проповедование учения, открывающего широкие двери мятежу» смертный приговор заменили пожизненным заключением. За попытку убить исповедника, чтобы воспользоваться для побега монашеским платьем, Джузеппе Бальзамо перевели в замок Сант-Лео, где он и умер в 1795 году. Однако по другим сведениям случилось это именно в Сант-Анджело, куда его зачем-то вновь привезли незадолго до кончины. В 1797 году Римом овладели наполеоновские солдаты, среди которых было много масонов, и первым делом потребовали освободить «героя революции» Калиостро, но было поздно. Тюремщик мог показать им лишь безымянный холмик. Кумир оккультных кликуш и шарлатанов дал знать о себе в начале нашего века, когда его голосом неожиданно заговорила Хелен Смит (псевдоним Катерины Мюллер, 1861–1929), швейцарский медиум. Через нее кроме Калиостро «вещала» и Мария Антуанетта, сообщившая массу интересных подробностей, почему-то ускользнувших от внимания историков. Свидетели сеансов Смит говорили, что в ней погибла великая актриса. Превращаясь в Калиостро, она прямс таки полнела на глазах и начинала сбиваться на итальянский акцент, а становясь французской королевой, рыдала и закатывала глаза, словно видела над собой нож гильотины.
Излюбленным ее амплуа была, однако, юная марсианка. Марсианским языком, «неизвестным прочим смертным», она владела в совершенстве.
Американский астролог Зейн (Элберт Бенджамин), основавший в 1918 году в Лос-Анджелесе «Церковь света», уверял, что тоже имел соприкосновение с
Джузеппе Бальзамо, хоть и в другой жизни, когда был членом тайной секты в Древнем Египте. Вспомним «ложу — мать египетского обряда» Калиостро и один из его многочисленных псевдонимов — Великий Копт.
"Предсказания" мадмуазель Ленорман по ладони Наполеона и Жозефины.
Масонский ренессанс, столь увлекший многих просвещенных людей Европы, и все усиливающиеся гонения на иезуитов вылились в новую волну герметизма. Из средства сохранения тайны секретность стала целью религиозно-мистических обществ, повальной манией.
